Робинзон по пятницам

Это был самый странный экзамен в моей преподавательской практике. Каждый студент добавлял новые черточки к портрету бывшего декана. Стоит признать, что портрет этот мне все меньше нравился. Сексуальные домогательства, взятки, мелкий шантаж и использование служебного положения. В общем, Игорь Борисович чувствовал себя удивительно комфортно в стенах родного факультета. Здесь он был царь и бог. Именно он и контролировал финансовые потоки. Практически каждый второй студент был принят на коммерческой основе, причем плату за обучение многие вносили прямо в кабинете у декана: кто-то в валюте, малоимущим девчонкам приходилось расплачиваться иным способом. Его боялись, его ненавидели. Роман, кстати, был не единственным, кто пытался найти компрометирующие материалы, да где там… Просто Джеймс Бонд какой-то, да и только. Ни единой зацепки. Откуда взялся, как получил престижное место декана, не имея никаких профессиональных навыков? Эти вопросы волновали многих. Но каждый раз, даже будучи припертым к стенке, Трохименко умудрялся выходить сухим из воды. Даже когда от одной из студенток поступило заявление о попытке изнасилования. Трохимович только усмехнулся: "Ну и что?". Через пару дней девочка была сбита машиной, дело закрыли. После этого с деканом боялись связываться. Себе дороже. Я невольно вспомнила шушуканье коллег, вынужденных по тем или иным причинам идти на поклон к Трохимовичу. Неужели и их он также шантажировал? Представляю, что бы было со мной, если бы тогда мое падение на деканский диван он довел до победного конца? Ничего хорошего. Спрашивается, почему его убили только сейчас? Может, у кого-то гиря до полу дошла?

М-да, а ведь круг подозреваемых растет в геометрической прогрессии: еще немного и в списке, помимо меня, окажутся студенты с первого по пятый курс, весь преподавательский состав, бухгалтерия и даже уборщица Мила. Кстати, вот с кем действительно стоит поговорить по душам. Уборщица, у которой столь дорогое нижнее белье — весьма любопытный экземпляр. На ум пришел разговор со Стасом Кирпичным, который сдавал экзамен последний:

— Стас, ну как же так, вопрос простой. Неужели так трудно сообразить?

— Стефания Андреевна, я и в пятницу не мог на него ответить.

— Что, Катя помешала списать?

— Какая Катя?

— Ну, секретарша Трохимовича. Она ведь приходила к вам, пока меня не было, не так ли?

Изумлению Кирпичного не было предела.

— Никто не приходил. Все спокойно списывали, общались по мобильным телефонам. Только я остался не у дел. В "нокии" батарея села, конспектов нет. В голове пусто, да и с бодуна я тогда был. К тому же вопрос дурацкий попался: никто и слыхом не слыхивал про Тома Шарпа и этого, как его там, Илта.

— Уилта.

— Ну, точно. Уилта. В общем, помаялся я минут десять за партой, а потом в коридор вышел.

— И? — мне показалось, что напряжение, повисшее в аудитории, сейчас разлетится на тысячу нервных осколков.

— Думал, с вами поговорю тет-а-тет. Договорюсь о пересдаче. А вас все не было.

— А Кати?

— И Кати. Зато уборщица приходила, ну, знаете, наверное — Милочка, хорошенькая такая. На пару минут вбежала в аудиторию, потом выскочила и сразу ко мне. Про вас спрашивала. Я еще тогда удивился…

— Почему?

— А она, оказывается, знает, как вас зовут по имени отчеству. Довольно странный интерес для уборщицы. Вы не находите?

***

Маленькая ложь, как известно, рождает большое недоверие. Теперь недоверие у меня вызывали две институтские особы — секретарша и уборщица. С кого начнем? Я бы предпочла поговорить по душам с Милой, похоже, у нас есть круг вопросов, требующих немедленных ответов. Но человек предполагает, а господь бог, располагает. Начать мне пришлось с жены, то есть вдовы Трохимовича. Она позвонила, как только я вышла из аудитории:

— Стефания Андреевна? — у нее оказался до неприличия визгливый голос. Фантазия мигом заработала: я представила истеричную дамочку моего возраста

— Да, я вас слушаю.

— Меня зовут Ирина Трохименкоа. До минувшей пятницы я была женой Игоря Борисовича.

— Очень приятно, — я машинально пробормотала дежурную фразу.

— Лично для меня в этом ничего приятного нет. Впрочем, как и в том, почему я вынуждена с вами общаться. В моем доме сейчас находятся двое — Клара и Карл Ивановы. Они были пойманы моей охраной при попытке взлома. Вы хотите, чтобы я позвонила в милицию? Или же приедете и объясните мне, что, собственно, происходит? — не слишком ли она упирает на местоимение "я" и все его производные?

— Звоните в милицию, пусть это послужит моим родственникам хорошим уроком.

— Вы уверены? — в голосе Ирины послышалась плохо скрываемая ирония. — Дело в том, что эти милые старички в момент задержания сослались на вас. Дескать, это вы дали им особое, секретное поручение проникнуть в мой дом. Вы по-прежнему настаиваете на вызове правоохранительных органов. Или, может лучше будет, если я продиктую адрес?

— Диктуйте. Скоро буду.