Робин

На том дело пока и закончилось, к всеобщему неудовольствию. Леди Кэтрин пылала негодованием, а мистер Белл и мистер Чарльз молчаливо, но явно осуждали моего защитника. Первого я понять могу, ведь его сын чуть не сломал себе шею, да и вещи исчезали или портились у его детей, а не у кого-то ещё, но мистеру Чарльзу стыдно восставать против меня, ведь я всё-таки спас ему жизнь и по его вине, из-за его уговоров поднять тревогу вынужден скрываться от Громилы.

А я? Я отстоял своё право на независимость. Сэма придётся взгреть, чтобы не работал "под вора", это ясно, но в остальном я не поступился ничем. Я хотел уйти, а меня не пустили, значит, я живу здесь не на правах нищего попрошайки, а по хозяйской просьбе. Эта мысль помогла мне гордо перенести остаток сегодняшнего мучительного дня, потому что даже Фанни была непривычно молчалива и смотрела на меня с плохо скрываемой подозрительностью. Впрочем, Рваный меня ни в чём не укорял и даже не подозревал в дурных инстинктах, поэтому я предпочёл его общество. Да и караулить Сэма здесь было легче, чем в доме. А подметив, что эта бледная рыба выглянула из двери и сейчас же скрылась, я, к величайшему недоумению и даже беспокойству собаки, кинулся за своим врагом и настиг его в коридоре.

— Ты что?! — сразу поджал он хвост.

— Послушай, я терпел долго, но даже моему терпению пришёл конец. Ты сказал, что будешь мне мстить, но не всякая месть бывает безнаказанной.

Сэм в ужасе озирался, рассчитывая, должно быть, на появление кухарки, но спасительницы поблизости не было.

— Да я ничего плохого не хотел, — заныл он.

Я понял, что сейчас он закричит, поэтому поднёс кулак к самому его носу и пообещал:

— Бить тебя сейчас не буду, но, если не выполнишь моё требование, я вытряхну подлую душу из твоего мерзкого тела. Положи назад то, что взял, но так, чтобы они не бросились в глаза сразу. Понял?

— Понял, — всхлипнул Сэм. — Я их так положу, что он не подумает, что их брали, а как будто он их случайно туда положил.

— Вот именно.

— Но я не хотел ничего плохого. Я бы просто посмотрел и вернул назад. Все так много об этом говорят, что я не удержался. Я верну, сегодня же верну. А хочешь, сначала посмотрим вместе?

— Мне с таким слизняком, как ты, не по пути, так что свои гнусности оставь себе. Ну, а про другие твои гадости поговорим в другой раз, — сказал я, видя, что из кухни вышла миссис Джонсон.

Сэм сперва побледнел, но, увидев защиту, воспрянул духом и даже весьма нахально стряхнул мою руку.

— Помни! — значительно произнёс я и вернулся к Рваному.

Теперь насчёт Сэма и часов Поля я мог быть спокоен, ну, а уж если Энн пришла охота приписать историю с куклой, одеждой и мечом себе, то пусть её отец, дяди и бабушка помучаются, им это полезно. Однако хорошо было бы предложить Полю мои часы, когда он уже найдёт свои. Только проделать всё это надо побыстрее, ведь Поль завтра уезжает.

Вечером я не стал делать привычного обхода территории в поисках новостей, а ждал удобной минуты, чтобы выбраться из дома и сбегать за часами. Мне было неспокойно из-за моего решения, что-то подсказывало мне, что добром дело не кончится, но предвкушение минуты, когда застыдившийся Поль объявит, что нашёл часы, а я ему предложу ещё и свои, было слишком притягательно. Однако когда я уже совсем собрался уходить, вдохновлённый своим планом и подвигами Робин Гуда, книгу о котором я перелистывал, чтобы скоротать время, я услышал тихий стук-царапанье в дверь. Удивлённый и, признаюсь, немного испуганный, я открыл. Передо мной стояла Энн, но не живая кукла в пышном платье, а серьёзная, чем-то очень озабоченная и встревоженная девочка в красивом халатике.

— Робин, уходи отсюда, — неожиданно сказала она. — Ни о чём меня не спрашивай, но немедленно покинь этот дом и никогда не возвращайся.

— А что случилось? Ты же сама меня просила…

— Раньше просила остаться, а теперь прошу уйти. Ради меня, ради себя, ради всех, кто здесь живёт, уходи.

— Ты думаешь, что это я стащил часы у Поля? Клянусь, что нет. И с лестницы я не хотел его спускать. Я даже драться с ним не хотел…

— Энн? Что ты здесь делаешь, девочка? — строго спросил мистер Эдвард и пытливо посмотрел на меня.

Энн порывисто повернулась к нему, и что-то в ней переменилось, но я не понял, что именно.

— Я хочу, чтобы он ушёл, дядя. Пусть уходит. Бабушка его видеть не желает, отец боится за нас с Полем, дядя Чарльз тоже его терпеть не может…

— Успокойся, Энн, ты не права, — мягко сказал мистер Эдвард. — Робин — хороший мальчик, а все эти неприятности с куклой, одеждой, часами как-нибудь объяснятся. Я верю в его честность, а Робин — не такой парень, чтобы уйти, оставив по себе неблагоприятное мнение. Когда твои бабушка и отец поймут, что ошибались в нём, тогда можно будет заводить речь об уходе, но никому этого уже не захочется. А дядя Чарльз всегда относился к Робину очень хорошо и сейчас не изменил этого отношения. Он помнит о том, что обязан Робину жизнью.

У Энн на глаза набежали слёзы и губы задрожали, но, вместо того, чтобы заплакать, она заговорила очень яростно: