Робин Гуд

Построения Хобсбаума сразу же подверглись критике. Указывалось, что образ действий Робина не так уж примитивен — он характерен именно для периода разложения феодализма. Легенды о благородном разбойнике в Англии, как и в других странах, могли сочинять и слушать не только крестьяне, но и представители других социальных групп. К тому же Робин — не крепостной крестьянин, а йомен, а для этого сословия характерны свои, не вполне крестьянские идеи и представления. Но главное автор «Бандитов» угадал верно: шервудский атаман не стремится к революции, а всего лишь защищает закон от его преступного служителя — шерифа Ноттингемского. Разобравшись в его намерениях, король прощает Робина и делает его своим доверенным слугой — с точки зрения йоменов, итог вполне закономерный. К этому же стремились участники восстаний Уота Тайлера и Джека Кэда, выдвигавшие лозунг «законного мятежа» (legitimate rebellion).

Власть думала иначе — для нее любой мятеж был незаконным, и головы его участников в конце концов оказывались выставлены на Лондонском мосту. Баллады о Робин Гуде так и остались народной мечтой, добавившей к идиллии лесного братства социальную фантазию о союзе короля с его народом против общих врагов — жадных чиновников и неправедных судей.

Глава пятая ЛЕГЕНДА ПРОДОЛЖАЕТ ЖИТЬ

Последние баллады о Робин Гуде были сложены в XVII веке, незадолго до буржуазной революции, которая бесповоротно изменила облик Англии. К тому времени благородный разбойник прочно обосновался не только в народной, но и в официальной культуре. Если в средние века он представлял только простой народ, противостоящий знати и церковной верхушке, то теперь сделался выразителем чувств и идеалов всех англичан. Неслучайно в период острой идейно-религиозной борьбы, закончившейся революцией, ораторы и публицисты враждующих партий пытались зачислить Робина в ряды своих сторонников. Одним из проявлений этого была «Подлинная история» Мартина Паркера, где, как уже говорилось, разбойник пылал такой ненавистью к католической церкви, что лично кастрировал блудливых монахов. При этом Робина часто считали выразителем вольного «народного духа», противостоящего как католическому гнету, так и пуританской нетерпимости. Таким его вывел в своей пасторали «Печальный пастух» (1641), знаменитый поэт и драматург Бен Джонсон.

Пуритане и правда выступали против всего, что связывалось с именем Робина — майских игр, веселья, винопития и танцев. В то же время и они были не прочь воспользоваться популярностью разбойника в своих целях. Перед выборами в парламент в 1640 году они даже создали «Робинову партию», выдвинув кандидатом от нее «пуританского джентльмена Александера Попхэма, достойного, по мнению многих, зваться Робин Гудом, поскольку он был объявлен вне закона за долги». Попхэм выборы проиграл, но его однопартийцы (один из них имел прозвище Маленький Джон) попали в парламент и присоединились к противникам короля. В результате уже через полгода Карл I Стюарт бежал из взбаламученного Лондона на север. Его временной резиденцией, что интересно, стал Ноттингемский замок; тем самым король невольно отождествил себя с ненавистным шерифом легенды — и как знать, не предопределило ли это его поражение?

В январе 1649 года Карл I был обезглавлен, и в Англии воцарилась пуританская диктатура Кромвеля. Вместе с Пасхой и Рождеством новая власть запретила как «богомерзкое язычество» майские игры со всеми их атрибутами, включая Робин Гуда. Однако баллады о разбойнике продолжали печататься и даже умножили свою популярность — как враг феодалов и церковников Робин весьма импонировал сторонникам революции. В разных местах вопреки запрету в мае чествовали Робина и девицу Мэриан, причем в праздниках принимали участие и офицеры республиканской армии; такой праздник состоялся, например, в 1652 году в деревне Энстон в Оксфордшире. Робин не утратил популярности и после реставрации Стюартов в 1660 году. Теперь его считали символом «старой веселой Англии», вновь расцветшей после пуританских строгостей. Именно тогда в Ноттингеме, жители которого втайне оставались роялистами, была написана пьеса «Робин Гуд и его отряд солдат». Там к Робину, командиру батальона кромвелевской армии, являлся посол от шерифа Ноттингема с известием о возвращении короля. После недолгих колебаний бывший разбойник подчинялся законному монарху и обещал отныне жить честным трудом.