Робин Гуд

Когда сэр Эдвин предложил девочке стать его служанкой, та даже взвизгнула от восторга, именно об этом она и просила тогда, во время ночлега в придорожной деревне. Однако, как-то само собой получилось, что Изабель не служила у шерифа, а просто жила в его доме. По крайней мере, в первые дни. Все, что ей удавалось делать, она делала – через день меняла везде эту замечательную ароматную траву с цветами, стирала пыль там, где ее находила, но все остальное оказалось уже распределено: готовила, стирала и мыла добродушная пожилая служанка Роза, за лошадьми следил конюх Том, приносил дрова и воду, топил, чистил хозяйскую одежу молчаливый слуга Мервин. Все они очень ласково приняли незнакомую деревенскую девчушку, но каждый заявил, что своей работы не отдаст. Впрочем, и сам сэр Эдвин намекнул слугам: не перекладывайте своих дел на ребенка – тяжелой работы ей хватало в деревне, пускай немного отдохнет.

Замок шерифа, в отличие от большинства замков знати, стоял не за городскими стенами, а внутри города. Он представлял собою высокое каменное здание, подобие отдельно стоящей мощной башни, как полагается, обнесенной рвом, узким, но глубоким. Вода в него поступала из реки: Лин[52] протекал вблизи замка, был в этом месте глубок и полноводен, поэтому вода во рву весь год не застаивалась, оставаясь чистой. Внутри замка находился внутренний двор, почти весь занятый огромной конюшней – здесь постоянно держали не менее сорока лошадей, для всей дружины. Конюху работы хватало, хотя выгуливать лошадей и тренировать их полагалось самим дружинникам, что они и делали с превеликой охотой: каждый день человек десять отправлялись за пределы города с десятком коней, чтобы гонять их по кругу, обучать галопу и преодолению препятствий, учить стойкам. Одновременно сами воины тренировались в конном и пешем бою, в стрельбе из арбалета, чего они бы, конечно, не делали (сколько можно учиться?), но шериф часто и очень строго их проверял.

Дружинники, все сорок человек, жили в нижнем этаже замка, в нескольких комнатах, все двери которых выходили в просторное помещение с большим очагом, и двумя длинными дощатыми столами. Розе не полагалось готовить для воинов, они делали это сами, по очереди, равно, как сами ездили на базар за провизией для себя. Однако, добрая кухарка нередко баловала мужчин то яблочными пирогами, которые пекла замечательно, то булочками с ирисом, то еще какими-нибудь лакомствами, считая, что их жизнь слишком сурова. Сказать по правде, те из воинов, у кого были семьи, могли отлучаться домой, по крайней мере, пару раз в месяц, проводить с женами и детьми по два-три дня, а если в городе было спокойно, то и дольше. Веллендер никогда не баловал своих людей, но и не нагружал сверх меры, отлично чувствуя ту грань, за которой преданная служба становится службой вынужденной, и никогда эту грань не переходя.

В верхние два этажа замка вела отдельная лестница, проходившая снаружи, вдоль стены. На втором этаже жили слуги, и была устроена кухня, выше, в более узкой части башни, располагались комнаты хозяина, вернее – небольшой зал и одна, отделенная от него лестничной площадкой комната. Сэр Эдвин редко подолгу жил дома, поэтому все здесь было предельно просто, даже сурово – не только никакой роскоши, но и почти никаких удобств. В комнатах воинов, даже в зимнее время, топили чаще, чем у шерифа – он терпеть не мог дыма и предпочитал спать в холодном зале, под толстым меховым одеялом, но не разжигать огонь в очаге. На предложение главы городской гильдии каменщиков устроить ему дымоход, Веллендер ответил: «Это было бы отлично! Если выберу время и несколько дней поведу дома, обязательно сделаем это». Но бывать дома по несколько дней подряд не получалось, а пускать чужих в свое отсутствие сэр Эдвин не любил, и вот уже которую зиму мечта о дымоходе оставалась мечтой.

Когда у него поселилась юная Изабель, шериф приказал Мервину вечерами приносить в комнату (ту самую, вторую комнату верхнего этажа) жаровню с углями, чтобы девочка спала в тепле. Сама Изабель называла это «баловством», однако спорить с сэром Эдвином не решалась.

Она видела, что ему нравятся трава и цветы в комнатах, и старалась вовсю, хотя собирать все это приходилось за городской стеной. По правилам, коль скоро вилланка покинула своих хозяев и ушла в город, ей не полагалось его покидать до истечения одного года и одного дня, чтобы не задержали и не отправили назад. Но сделать это могли только люди шерифа, либо слуги барона, которому принадлежала деревня. С людьми шерифа все было ясно, а барону Веллендер отправил письмо, в котором просил назначить отступное за то, что забрал его крестьянку себе в услужение. Ответ пришел на другой же день и содержал уверения в самых добрых чувствах. Барон решительно не хотел никаких денег. Коль скоро девушка из его деревни так понравилась его светлости шерифу, то и пускай живет у него, сколько ему захочется. Именно такого ответа Веллендер и ожидал – лишних денег у него все равно не было.