Робин Гуд

Вы истории этой внимайте, друзья, —
Вам о рыцаре смелом поведаю я.
Прозывался Джон Баунд, как помнится, он,
Был учтив и к тому же изрядно учен.
Произвел трех сынов сэр Джон Баунд на свет —
Старший слыл подлецом, хуже тысячи бед,
Не в чести у отца за лихие дела,
Ну а младший был чужд преступлений и зла.
Перед смертью сэр Джон ослабел, да и слег,
Младший, Геймлин, тогда от тоски изнемог.
А старик на одре начал горько тужить,
Что сыны без него не сумеют прожить.
Надо молвить, держал он немалый удел —
Тем обширным феодом давно уж владел —
И теперь порешил: «Что имею, раздам
Перед смертью, как должно, своим сыновьям»[234].
Чтобы этот раздел учинить по уму,
Пожелал он собранье устроить в дому
И приехать друзей поскорей попросил,
Ведь немного осталось у хворого сил.

Был помочь ему каждый, как водится, рад —
Вот соседи почтенные дружно спешат
К ложу смертному — там ожидает сэр Джон,
Пред кончиной покоя, бедняга, лишён.
Им он молвил, с постели пытаясь привстать:
«Други милые! Должен я честно сказать,
Что сегодня, а может быть завтра к утру,
Мой окончится срок на земле — я умру».
И, заслышавши это, кто подле стоял,
Сразу молвили хором ему, стар и мал:
«Не страшитесь, любезный сэр Джон, наперед,
Ведь Господь вас, быть может, еще и спасет».
Но старик отвечал им, бессилен и сед:
«Да, Создатель всех нас охраняет от бед,
Но с мольбой обращаюсь последнею к вам:
Я наследство желаю оставить сынам.
Разделите ж богатства мои в меру сил,
Чтоб достойный надел и у младшего был.
Я услышать от вас, господа, буду рад
Заверенья, что Геймлин мой станет богат».

Совещались мужи благородных кровей,
Как землей надлежит оделить сыновей;
К сэру Джону с ответом под вечер пришли.
Не оставив для Геймлина ярда земли,
Весь надел поделили они пополам[235] —
Дескать, младший пускай-ка справляется сам;
Рассудить, мол, мудрее никто бы не смог:
Если старшим угодно, пусть выделят клок.
О решении том доложили отцу,
Чьи земные страданья стремились к концу,
И сказали, что спор наконец разрешен.
Угадайте, что молвил на это сэр Джон!

«Кровь Господня! — воскликнул немедленно он[236]. —
Сын мой лучший не будет отцом обделен!
Вы, соседи, постойте теперь в стороне,
Я раздам свои земли, как хочется мне.
Старший, Джон, обретет пять запашек[237] всего,
Как и я получил от отца своего,
Сын мой средний получит такой же кусок,
Справедливей нельзя рассудить, видит Бог.
Остальные же земли мои, ей-же-ей,
Будет Геймлин держать до скончания дней.
И прошу вас, коль чтите вы волю мою,
Пусть получит он всё, что ему я даю».
Так промолвил сэр Джон и скончался тотчас,
И душа его тут же к Творцу вознеслась.

И в покое своем он лежал недвижим,
Ибо воля Господня свершилась над ним.
Но едва лишь, отпев, старика погребли,
Сын любимый лишился отцовской земли.
Старший отнял ее — и леса, и луга,
Зажил Геймлин при нем, словно бедный слуга,
Худо кормлен он был и в лохмотья одет,
А отцовских богатств скоро минет и след —
Целой кровли в деревне давно не сыскать.
Братец грабил крестьян, как отъявленный тать!
Приютил лишь из милости Геймлина он,
Так и жил тот, большого наследства лишен.
Только тронуть его, хоть силен был искус,
Не решался злодей: Геймлин юн, да не трус.

Гладя бороду, Геймлин однажды стоял[238]
На широком дворе и, грустя, размышлял:
«На просторных полях не слыхать молотьбы,
А в прекрасных лесах вырубают дубы,
Не осталось дичины лесной у меня,
Не допросишься нынче ни пса, ни коня,
С крыш солома снята, всюду бедность и смрад —
Управляет именьем бессовестно брат».

Выйдя из дому, братец к нему подошел
И сказал: «Подавай-ка жаркое на стол!»
Забурлила от ярости юная кровь:
«Я тебе не слуга! Сам ступай и готовь!» —
«Брат, впервые являешь ты норов дурной.
Прежде этак не смел говорить ты со мной!» —
«Видит Бог, — молвил Геймлин, — что время пришло
Посчитаться с тобой за свершенное зло.
Не осталось дичины в дубраве моей,
У меня ты оружье забрал и коней,
Весь отцовский удел обратился в ничто,
Будь вовеки ты проклят Всевышним за то!»

Отвечал, разъярившись, неправедный брат:
«Эй, ублюдок, бери свои речи назад
И скажи мне спасибо за стол и за кров!
Как, щенок, не стесняешься этаких слов?»
Юный Геймлин откликнулся: «Я не щенок!
За бесстыдную речь покарай тебя Бог.
Не слуга я и не был слугой испокон,
Благородной четою на свет я рожден!»

Брат не смеет к нему подступить ни на шаг,
Только, слуг подзывая, командует так:
«Вы побейте нахала, тогда вдругорядь

Уважительней будет он мне отвечать!»
Юный Геймлин лишь молвит такие слова:
«Сохрани нас Господь от дурного родства!
Если нынче меня беззаконно побьют,
Бог накажет тебя за неправедный суд!»
Брат в испуге ужасном торопит людей:
«Эй, ребята, за палки беритесь скорей!»
Похватали дубинки тотчас стар и мал
И туда побежали, где Геймлин стоял.
Он, зачуяв беду, огляделся окрест
И увидел поблизости кухонный пест.
Геймлин легок как ветер — оружие хвать
И противников вскоре заставил лежать.
Он, как лев разъяренный, взирает на них;
Брат, лишившийся слуг в одночасье, притих,
Прочь пустился и спрятался на чердаке —
Так страшил его пест в богатырской руке.
А юнца, кто из страха, кто вправду как друг,
Все молили утихнуть, собравшись вокруг.

«Злое семя! — воскликнул боец удалой. —
Ты бежишь, не желая сразиться со мной?»
Стал искать он, куда подевался беглец,
И в окошке увидел его наконец.
Крикнул Геймлин: «А ну-ка спускайся, пора!
Щит бери, и веселая будет игра».
Брат на это ответил: «Вот истинный крест[239],
Отложи-ка сначала ты кухонный пест.
Извини, я прогневал тебя невзначай —
Отложи-ка оружье и впредь не серчай».
Молвил юноша: «Я не напрасно вспылил:
Ты не в шутку побоями мне пригрозил,
И не будь я силен и весьма боевит,
Верно, был бы нещадно дубинками бит». —

«Слушай, Геймлин! Для ярости повода нет:
Причинить не решился бы брату я вред,
Интереса лишь ради проверить хотел,
Вправду ль брат мой любимый так мощен и смел». —
«Отдавай, коль не смеешь ты выйти на бой,
Всё, что должен, — тогда примирюсь я с тобой!»

Из укрытия вышел предатель и трус —
Как песта он боялся, сказать не берусь.
«Ну, проси меня, Геймлин, любимейший брат,
Всё исполнить немедленно буду я рад».
И сказал ему младший из трех сыновей:
«Если мира желаешь, отдай мне скорей,
Что отец завещал, уходя на тот свет;
За наследство тягаться нам, право, не след».
«Всё получишь ты, Геймлин, клянусь я крестом,
Что завещано было тебе, да притом
Я засею поля, где сегодня бурьян,
И построю дома для убогих крестьян», —
Так обманщик промолвил, замысливши зло, —
На том свете придется ему тяжело!
Вновь измену затеял бессовестный брат,
Поцелуем скрепив примиренья обряд.
Юный Геймлин! Увы! Он не ведал отнюдь,
Что задумывал родич его обмануть.