Робин Гуд

Эгей, Малютка Джон, ты тут?

Малютка Джон

Клянусь спасением души,
Ведь я тебя предупреждал,
Что он задира и нахал.
Бери скорее крепкий щит,
А чтобы не был ты побит,
Тебе я помогу.
Не будь горшечник так силен,
Вмиг получил бы в рыло он
И больше ни гу-гу.

(Начинается бой.)

ТАК ЗАКАНЧИВАЕТСЯ ПЬЕСА О РОБИН ГУДЕ

ХРОНИКИ

ЖИЗНЬ РОБИН ГУДА [255]

Робин Гуд родился в Локсли, в Йоркшире, или, как утверждают иные, в Ноттингемшире, во времена Генриха II, примерно в 1160 году, и дожил до конца правления Ричарда I. Был он благородного происхождения, но так разгулен, что растратил и распродал всё наследство, и за долги его объявили вне закона; тогда присоединились к нему множество крепких молодцов сходного нрава, среди которых один, по имени Маленький Джон, был главным или следующим по старшинству после Робина. Они охотились в Бернисдейлском лесу, Кломгггон-парке[256] и других подобных местах. В основном они стреляли из лука, в чем превосходили всех остальных людей в тех краях, хотя, если обстоятельства того требовали, употребляли и всякое другое оружие.

Один из первых своих подвигов Робин совершил, когда зашел в лес, прихватив с собой необычайно тугой лук. Там он повстречал компанию неких егерей, иначе лесников, которые стали затевать с ним ссору, говоря, что он-де хвастает, будто может справиться с таким луком, из которого не способен выстрелить ни один человек; на это Робин ответил, что в Локсли у него есть два лука получше, а этот он сейчас взял только для того, чтобы бить птицу. И спор стал таким горячим, что решили биться об заклад, удастся ли с большого расстояния подстрелить оленя; тогда Робин предложил поставить на кон собственную голову против изрядной суммы денег. Пользуясь таковыми его запальчивыми словами, лесники немедля согласились. И вот отыскали мишень, и один из них <...>[257] оба они хотели, чтобы в нем дрогнуло сердце, а рука утратила твердость, и, когда он собирался стрелять, грозили ему потерей головы, если он промахнется. Однако, невзирая на это, Робин убил оленя, после чего вернул лесникам деньги, обойдя лишь того, кто, покуда он целился, обескураживал его, стращая потерей головы. Робин сказал, что на эти деньги они все вместе выпьют, поэтому тот обиделся; и от спора они перешли к драке.

Но Робин спасся при помощи лука, перестрелял их и убежал, а затем стал жить в лесу той добычей, какую удавалось достать, и его шайка возросла до полутора сотен человек; трудно сказать, почитали их или нет, но в те времена они слыли непобедимыми.

Когда Робин слышал о людях необыкновенной силы и мужества, он переодевался и, как правило, приняв облик нищего, шел, чтобы с ними познакомиться, после чего испытывал их в бою и не отступал, пока не находил средств побудить их жить подобно ему. Именно так он сделал членом шайки уэйкфилдского полевого сторожа, а также одного монаха по имени Мачел[258], хотя некоторые говорят, что тот был каким-то другим служителем Божьим, поскольку монашествующих братьев тогда еще не водилось[259]. Скарлока же он убедил так: однажды Робин встретил его в лесу, когда тот брел совсем один, с нечастным видом, ибо девица, с которой они обручились, была разлучена с ним ее жестокими друзьями и отдана другому — старому и богатому. Тогда Робин, узнав, в какой день должна состояться свадьба, явился в церковь в обличье нищего, оставив неподалеку своих людей, каковые вбежали, как только услышали звук рога. Робин отобрал невесту у того, кто стоял с ней рядом и намеревался взять ее в жены, и заставил священника обвенчать девушку со Скарлоком[260].

Среди прочих его близких друзей был сэр Ричард Ли, рыцарь из Ланкашира, владелец <...>[261]. И главная причина состояла в том, что, хотя Робин и его соратники жили воровством и грабежами, он был чрезвычайно религиозен и даже суеверен. А из всех святых он больше всего чтил Деву Марию, и потому, если кто-нибудь о чем-то просил его во имя Ее, Робин выполнял просьбу, если только мог; и никогда он не терпел, чтобы кто-то из его товарищей причинял вред женщинам, беднякам и земледельцам. А нападали его люди главным образом на жирных прелатов да прочих церковников и грабили жилища монахов; и потому Джон Мэйджор назвал его принцем воров и грабителей[262].