Ритуал для посвященных

— Лестно, конечно, когда тебя взрослая тетка в кровать тащит, но есть одно «но». Я столько водки не выпью. Слишком уж она потасканная и старая, чтобы с ней встречаться. Если хочешь, сходи на свидание вместо меня. Ей, по-моему, без разницы, с кем мужу рога наставлять. Соскучилась Настя по мужской ласке, так что с заменой проблем не будет.

Рогов от «заманчивого» предложения отказался. В общежитии приятели разжились легкой закуской, заварили чай, выпили из резервной бутылки по сто граммов и легли спать. В целом встреча Нового года прошла неплохо. Временами было даже забавно.

14

Проснулся Воронов от грубого стука в дверь.

— Мужики, вставайте! Там к вам гости на КПП пришли, — сообщил Сэмэн.

Виктор посмотрел на время. Четыре часа дня! Никаких гостей они с Роговым не ждали. С дурным предчувствием Воронов стал собираться. Рогов вставать не хотел, но Виктор заставил его подняться.

— Пошли! — скомандовал он. — Чует мое сердце: пришла беда, откуда не ждали.

— Перестань! — отмахнулся Рогов. — Какая беда? Сегодня первое января, вся страна отсыпается. Священный день похмелья! Работать строго запрещено.

— Вставай, мать твою! — прикрикнул Воронов. — На улице мороз. Если кто-то к нам приперся, значит, его крепко прижало. От нечего делать в такую погоду в гости не ходят.

Наспех одевшись, они вышли через КПП за территорию школы. На обочине дороги их поджидали Алексеев, Салех и незнакомый молодой мужчина в белом овчинном полушубке армейского образца. При виде этой троицы у Воронова екнуло под ложечкой, в горле запершило. Физическое ощущение неминуемой беды невидимым грузом навалилось на плечи.

«Ну, теперь держись!» — подумал Виктор.

— Привет! — подойдя к якутам, сказал Воронов. — Что случилось?

— Мужики, ребенка отдайте! — потребовал Алексеев.

«Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! — промелькнула мысль. — Новый год начинается — хуже не придумаешь».

— Какого ребенка? — охрипшим голосом спросил Виктор.

— Не прикидывайся! — выкрикнул Салех. — Как будто сам не знаешь!

Алексеев движением руки призвал товарища не встревать.

— Вы сегодня утром украли у Нади Алексеевой сына. Верните мальчишку, и мы миром разойдемся.

Рогов, плохо соображающий с похмелья, посмотрел на Виктора и по посерьезневшему лицу приятеля понял, что якуты не шутят.

— Если мы украли ребенка, то куда мы его дели? — спросил Рогов. — В казарму отнесли? Ребенок-то совсем маленький. Его грудью кормить надо.

Рогов специально назвал общежитие казармой, но якуты на строгость школьного быта не отреагировали. В этот день им что казарма, что общежитие — все было едино.

— Холодно, черт возьми! — Виктор посмотрел на покрытые морозным узором окна КПП, прикинул, как поступить лучше, и принял решение. — Не будем на улице перепираться! Пошли. В общаге поговорим.

Они зашли на крыльцо КПП. Дежурный милиционер, худой высокий тип в очках, отвлекся от просмотра телепередачи по портативному телевизору, заметил непрошеных гостей и проворно выскочил к вертушке:

— Вы куда? Посторонним на территорию объекта вход запрещен.

— Брат с Севера приехал, — миролюбиво объяснил Воронов. — От матери письмо привез.

Милиционер с величайшим сомнением посмотрел на Алексеева. «Брат» голубоглазого Воронова был круглолицым, смуглым, узкоглазым, но мало ли, как в жизни бывает! Один брат русский, другой — нет. Можно, конечно, в позу встать: документы потребовать, на инструкции сослаться, но… черт с ним, пусть идет! Новый год все-таки, праздник.

— Брат пусть проходит, остальных не пропущу.

— О господи! — вскинул руки к небу Рогов. — Почему ты позволил этой амебе выйти из анабиоза?

— Я вам навстречу пошел, а вы обзываться вздумали? — рассердился милиционер. — Я на тебя рапорт напишу!

— Пиши! — разрешил Рогов. — Только сначала узнай, с какого я курса. Пошли, мужики!

Рогов повел якутов вдоль забора, через ворота пункта приема стеклопосуды к логу, откуда был прямой путь на неогороженный забором хозяйственный двор школы.

В комнате у Виктора Алексеев рассказал:

— Новый год встречали у Нади на съемной квартире — я, Салех, Попов, Надя и ее подруга. Разошлись под утро, во сколько точно, не помню. Девчонки остались, я поехал домой, Попов — к себе в общежитие. В час дня ко мне примчалась Надя и сказала, что утром ее разбудил звонок в дверь. Она спросонья открыла, не спросив, кто там, и ничего не успела сообразить, как ей к лицу прижали тряпку с хлороформом и она уснула. Проснулась — ребенка нет. В коробке, где он спал, записка: «Сообщите в милицию — ребенка убьем». Я почему-то сразу же на вас подумал. Не на тебя конкретно, на Бича. Он-то точно знал, где Надя квартиру снимает.

«Откуда она узнала, что ее усыпили хлороформом?» — подумал Воронов, но пока ничего уточнять не стал, решил выяснить подробности происшествия.

— Давай не будем спешить. Расскажи обо всем по порядку.

— Бич, этот… — начал было Алексеев.

Но Виктор перебил его:

— Подожди! Бича я еще не видел, но могу тебя заверить, что ему ребенка нести некуда. Младенцу не место в казарме!

— Откуда ты знаешь… — начал заводиться якут, но Воронов вновь прервал его: