Риторика либеральной империи. Алгоритмы гуманитарного развития

НОВАЯ РОССИЯ, подключаясь к зависшей сегодня над миром политтехнологической матрице западноверопейского либерализма, формирует ИМПУЛЬС МАШИАХА, СУДЬБУ МИРОВОГО ЛИБЕРАЛИЗМА В КАЧЕСТВЕ ПЕРВОДВИГАТЕЛЯ ЛИБЕРАЛЬНОГО МИРА. В ИМПУЛЬСЕ МАШИАХА ПОЛИТИКА преодолевается РИТОРИКОЙ.

От риторики борьбы с международным терроризмом –

к риторике прав народа.

Об Ученом и технологическом мире ислама

Необходим переход от Языка борьбы с международным терроризмом к Новому Языку, соответствующему Новому моменту истории. В этом Новом языке – исторический шанс для всего человечества выйти на реальный путь гуманитарного социально-экономического развития, на путь становления единой гуманитарной цивилизации. Важнейшим методологическим требованием к Новому языку является также его органическая связь, единство с Языком борьбы с международным терроризмом, которые необходимы для обеспечения эволюционного перехода от одного Языка к Другому.

Осмысление существа данного перехода и является предметом настоящей статьи. Язык, как «библейская структура», а ранее народы назывались «языками», родился из Купины неопалимой, из горящего, но не сгорающего куста, из которого Бог сообщал Моисею универсальное и единственное существо фундаментальной структуры языка и показывал живое существо Языка. Неслучайно, «Буш» - это и означает «Куст», то есть верный знак человечеству о новом существе языковой сущности человека.

Покажем, как Новый язык, его фундаментальные понятийные структуры, рождаются из Языка борьбы с международным терроризмом, как третьей стадией терроризма в истории. Массовый террор (система Ужаса) во всеобщей истории человечества был орудием империй-завоевателей, орудием глобального геноцида. В новой истории человечества новую сущность получил и террор. Современный (международный) терроризм проходит сегодня третью завершающую стадию становления. В первой стадии террор был орудием революций (комплекс французских революций, октябрьская революция в России), во второй стадии – орудием тоталитарных государств (Германия Гитлера, Россия Сталина, Кампучия Пол Пота и др.). В завершающей стадии террор становится орудием самого себя – формируется коллективный наднациональный субъект, отличный от субъекта государственной власти, а также от профессионального сообщества революционеров, стремящихся к захвату власти. Религиозное самоопределение террористических организаций требует более глубокого осмысления. Ведь сущностью террора как вида человеческой деятельности, как наиболее радикальной формы нигилизма, является последовательный, рациональный, логически стройный, идеологический атеизм. Атеизм как система антирелигиозного советского агитпропа – всего лишь жалкая пародия на «истинный» системный атеизм, имеющий место быть в основе терроризма. Террор, таким образом, должен пониматься как «институт», замыкающий ряд: революция, тоталитарное государство, террор. Подобно институту революции, институту тоталитарного государства, институт террора имеет свой, отличный от цивилизованного (и противостоящий ему) способ воспроизводства капитала (включая гуманитарный капитал), свои социально-экономические, правовые, информационные и иные отношения, административно-территориальную организацию, идеологию, собственное жизненное, геополитическое, этнонациональное пространство. Так, террор не тождественнен войне: террор есть институция, которая может вести войну, как может вести войну революция, как может вести войну тоталитарное государство, – а может и существовать инкубационно, в собственном отдельном пространстве, пронизывающем мировой социум и неочевидном ему, накапливая силы и ресурсы, живя собственной, предметно-институциальной «жизнью».