Ритм войны

За какие-то доли секунды кланлидер проанализировала свои ловушки на предмет того, можно ли их будет использовать против таких страшных хищников. И пришла к выводу, что можно, главное – нужна доля везения. Одновременно, она открыла стрельбу из своего лука по мантикоре – отравленные стрелы не могли сразу убить хищника такого размера, но это было и не нужно – ее задача было разъярить зверя, и заставить напасть на нее. Минимум одна стрела попала, потому что мантикора взревела, и метнулась к ассасину. Иовилла без боязни стояла на месте, несмотря на стремительное приближение зверя, лишь в нужный момент выбила ногой колышек, высвободивший согнутую до предела толстую доску с двумя огромными шипами, тут же вонзившимися в грудь хищника. Несмотря на остановивший ее удар, мантикора успела приблизиться на расстояние, позволявшее ей ударить своим длинным хвостом, но Иовилла ожидала этого. Едва жало метнулось со свистом к ней, Иовилла тут же упала на колено, пропуская его над головой, а затем откатилась в сторону. Шипы так глубоко вонзились в мантикору, что ей теперь от них не избавиться, пока она не истечёт кровью, да и яд с наконечников стрел уже начал делать свое черное дело. Этот противник ей больше не опасен, но где-то есть еще два.

Следующая ловушка Иовиллы была попроще первой, но и более рискованной, с учетом ядовитого шипа на хвосте мантикор, о котором она не знала, сооружая ее. К счастью, у нее был с собой небольшой щит диаметром в тридцать пять сантиметров. Обычно он крепился на спине, защищая ассасина от ударов или стрел преследователей, когда он убегал от них. Но можно было его использовать и так, как привыкли рыцари и пехотинцы – от ударов спереди. Щит состоял из трех слоев – двух из стали, между которыми крепился третий – из хорошо просушенной буйволиной шкуры, приобретавшей крепость железа. Щит был выпуклым, чтобы вражеское оружие соскальзывало с него, уменьшая ударный импульс.

Неимоверно тяжелый, за что его проклинали на тренировках поколения ассасинов, в бою он обладал одним несомненным преимуществом – пробить его насквозь не могло практически ничто. Главное – поймать на него жало, и нив коем случае не допустить, чтобы, соскользнув со щита, оно вонзилось в какую-либо часть тела Иовиллы. И в том, чтобы поймать и остановить жало, и в том, чтобы не напороться на него, когда оно соскользнет с щита, Иовилле, кроме глазомера, реакции и опыта, понадобится еще и удача. Потому что ее новая ловушка, в которой она снова будет изображать наживку, не позволит ей так свободно передвигаться, как предыдущая, уклоняясь от ударов хвоста. Ловушка состояла из двух десятков толстых заточенных и смазанных ядом кольев, накрепко вбитых в обгоревшую, но еще крепкую стену одного из служивших ранее казармой домов. Задачей Иовиллы было стоять перед ними, приманивая хищника, и как можно сильнее прижаться к стене, скользнув между кольев, когда мантикора прыгнет ее атаковать.

Добравшись до ловушки, ассасин стала перед кольями, примерившись к ним, чтобы не задеть, когда придет время прятаться среди них. Сумерки стремительно рассеивались, но солнечный свет еще не вступил в свои права, чему способствовал и внезапно опустившийся на ущелье плотный влажный туман. Иовилла была с такого рода туманом хорошо знакома, он часто встречался на верхушках высоких гор. Видимость, все же, должна была позволить Иовилле увидеть приближение мантикоры метров с десяти. На слух она больше не рассчитывала, левитирующий хищник мог напасть абсолютно беззвучно.

Туман все сгущался и сгущался, словно гору, в которой было расположено ущелье, обняло какое-то исполинское облако, а двух оставшихся мантикор все не было видно. Чтобы ускорить ход дела, Иовилла надрезала левую руку единственным кинжалом, на который не было нанесено никакого яда, ни смертельного, ни парализующего. Обычно он лежал в маленьком кармашке вдоль лучевой кости, между запястьем и локтевым суставом правой руки. Наточенный как бритва, он обычно использовался для извлечения наконечников стрел и любых других хирургических операций на себе или товарищах.

Кровь быстро закапала под ноги ассасина, напряженной в ожидании атаки Иовиллы, восприятие которой было раскручено до немыслимых оборотов, удары капель о камень казались неимоверно громкими. Ну, давай же, нападай, ты же хищник! – мысленно воззвала она к одной из оставшихся двух тварей.