Ритм сердца

С Сатори он расстался год назад по совершенно глупой причине. Она хотела, чтобы Наруи бросил работу и вернулся в клан.

Клан Юджа – очень древний и богатый с устоявшимися в веках традициями, которые никогда не нравились свободолюбивому Наруи. Поэтому-то он и ушёл оттуда, заявив, что сможет добиться чего-то в жизни и без громкого имени Юджа. И добился. Наруи всегда говорил Сатори, что быть вместе и только вместе они смогут лишь порвав с кланом окончательно. В ином случае неусыпный глаз семьи будет следить за ними постоянно. Но Сатори было всё равно. Она хотела видеть Наруи главой клана, а себя – женой главы клана, и перспектива стать женой журналиста её не устраивала. Начались ссоры, скандалы, которые закончились короткой запиской брошенной на столе: «Забудь и не звони». Конечно же Наруи сделал всё наоборот. Он как безумец по сто раз на день звонил ей домой, обрывал телефоны друзей и знакомых. Но её телефон молчал, а знакомые отвечали очень уклончиво. Но Наруи не зря называли одним из лучших журналистов. Он нашёл её новый адрес, и они встретились.

Именно после этого на смену отчаянному безумству пришла тихая грусть. Всё было кончено. И осознание этого не принесло ни горя, ни облегчения – только тишину. И в этой тишине Наруи понял, что мир слишком красив, чтобы оборваться глупым движением бритвы по венам. Мир продолжал жить, и Наруи продолжал жить вместе с ним. Он жил так уже год, отдавая силы любимой работе, веселясь на вечеринках с друзьями, флиртуя с девушками. А в душе жила надежда. Маленькая, глупая надежда на то, что когда-нибудь они смогут поговорить, просто нормально поговорить. О большем он и не мечтал.

«Сатори вернулась…»

Сонные мысли текли медленно, неторопливо, будто волны на море в безветренную погоду. Поэтому странная мысль показалась вдвойне странной. А мысль была о том, что Сатори никогда не целовала так. Так настойчиво, так…

Наруи разлепил веки и первое, что он увидел, стали серебристые нити волос.

«У Сатори были каштановые», – дёрнулась мысль и оборвалась, так как второе, что увидел Наруи, был глаз ночи, в котором невероятным образом смешались адский огонь и звёздное небо.

Наруи вздрогнул. Хлынувший поток воспоминаний разметал остатки тьмы. Восемь трупов в тёмном переулке… Свечи и корчащийся Орэми… Дождь и треснувший асфальт… Ветер запутавшийся в белых волосах и глаза… Глаза убийцы, глаза демона, глаза чудовища. Глаза того, кто сейчас так настойчиво и нежно целовал его.

Наруи хотел закричать, но смог выдавить из себя лишь тихий стон. Демон оторвался от его губ и улыбнулся.

– Ты проснулся, моё чудо? – прошептал он. – Сокровище моё.

Сердце замерло, а взгляд метнулся в сторону далёкой, но всё же спасительной двери, но её там не было. Не было и каменного постамента, и зеркал, и причудливой мозаики пола. Лишь крохотные свечи горели смутным воспоминанием о зале жертвоприношений, но окружали они вовсе не столб с цепями, а огромную кровать. Именно на ней лежал сейчас Наруи, утопая в белом облаке шёлка и кружев. А рядом сидел демон. Его обнажённое тело дышало силой и страстью, на губах играла улыбка, а глаза… Глаза попросту пожирали Наруи.

– Какой ты милый, – сладко протянул демон. – Просто чудо. Твои глазки как два солнышка, а губы…

И он снова потянулся к его губам. Наруи дёрнулся и в отчаянье выставил вперёд руки, но демон с лёгкостью поймал их за запястья и с силой пригвоздил к кровати.

– Бесполезно, – прошептал демон на ушко Наруи. – Сопротивляться бесполезно. Впрочем… – короткая усмешка. – Сопротивляйся, если хочешь. Так ты доставишь мне ещё больше удовольствия. Я сломаю тебя, мой милый.

И Джуран впился губами в тонкую шею пленника. Он целовал и кусал бархатную кожу, слыша беспомощные стоны, и чувствуя, как напряжённое тело Наруи слабеет, теряет контроль.

– Я всегда добиваюсь, чего хочу, – прошептал Джуран. – Запомни это, Наруи. Отныне ты мой. И ничего уже не изменить.

Наруи задрожал, когда язык демона коснулся его соска и пощекотал его.

– Какое же ты всё-таки чудо, – улыбнулся Джуран, разглядывая Наруи в мерцающем свете свечей. – Маленькое, испуганное чудо с красивым лицом и обалденным телом. Ты, наверное, думаешь почему ты здесь, почему я могу касаться тебя, ласкать, целовать, хотя раньше не мог даже подойти к тебе? Я угадал? – шептал демон, лаская Наруи.

Тот выдавил из себя короткий стон, и сам поразился каким странным он вышел.

– Всё это потому, что мои рабы сделали мне подарок. Они принесли тебя в жертву. Мен в жертву. Ты мой. И вся твоя сила бессильна против меня.

– Джастархан… – выдохнул Наруи.

– Да, мой милый, – сладко протянул демон, поднимая руки Наруи к изголовью кровати. – Джастархан, Песчаный убийца. Всё это я. Но тебе я разрешаю звать меня моим первым именем – Джуран. Я хочу услышать, как ты будешь сладко шептать его.

Он соединил запястья Наруи и, легонько придав к кровати, отпустил. Но Наруи не мог пошевелить руками. Их будто сковали железной цепью.

– Так будет интереснее, – улыбнулся Джуран, поймав испуганный взгляд Наруи. – Не волнуйся, милый. Тебе понравится. Я буду ласков с тобой…