Ритм-секция

Джон Флетчер приехал прямо с работы. Он не успел переодеться, так что на нем костюм в тонкую полоску. Жутко помятый, как и он сам. Флетчер – не продукт частной школы, без труда получивший место аналитика. Он из простой семьи и прошел через все – бедность, безработицу и развод. Это свое прошлое он всячески пытается забыть. Но сколь бы успешным он ни был, это никогда ему не удастся. Сидящий в нем драйв никогда не позволяет ему расслабиться, ему страшно вновь оказаться на обочине жизни. Вот и сейчас, хотя это просто дружеская встреча, Флетчер то и дело заводит разговор на профессиональные темы.

– «Бриль-Мартен», – бормочет он, будто мысленно просматривает какие-то данные. – Если не ошибаюсь, они строят рядом с Антверпеном новый химический завод.

Я чувствую, что нас заносит в опасные воды.

– Вообще-то фармацевтический, – поправляю я его. Интересно, он намеренно допустил ошибку? – Но вы правы. Это рядом с Антверпеном. В пятнадцати километрах от центра города, если быть точным.

– И давно вы на них работаете?

– Почти пять лет, – отвечаю я. Кажется, эту цифру я называла Фрэнку.

С каждым новым вопросом узел в моем желудке затягивается все туже. Я потягиваю «Бароло». Будь я Петрой, это не было бы для меня проблемой. Но я пытаюсь быть Мариной и не могу так просто перенести привычки одной на личность другой. А жаль.

– А как давно вы в Лондоне?

– Около трех месяцев.

Флетчер начинает расспрашивать меня о продукции «Бриль-Мартен». О слухах об исследованиях. О пациентах. О судебных исках. О возможном слиянии с другими компаниями. У меня учащается пульс. И хотя Фрэнк беседует с Рейчел Дональд, я готова поклясться, что он слушает меня и вскоре наверняка поймет, что я в западне. Моей легенды достаточно для людей в мире Халила, для тех, с кем якшается Марк Серра, но не для аналитика из Сити. Такие не входят в мое меню. Я не в курсе подробностей, связанных с деятельностью моей компании и даже с производимой ею продукцией. Я вижу сомнение в глазах Флетчера. Остается лишь надеяться, что он счел мою уклончивость профессиональной предосторожностью, а не полным невежеством.

– И в чем именно заключается ваша работа? – спрашивает он.

Я даю тот же ответ, какой в свое время дала Фрэнку:

– Разруливаю проблемы.

Он вопросительно выгибает бровь. Я понимаю, что разговор пора завершать, и, прежде чем он успевает задать новый вопрос, говорю:

– А чем занимаетесь вы? В чем именно заключается ваша работа?

В этот момент мне приносят мою еду. Спагетти путтанеска. Как и следовало ожидать.