Ритка

Богуславскую Серафима упомянула четвертой или пятой. Ритка подумала: а нужно бы, наверное, назвать ее в числе первых. Может быть, сразу же за Дворниковой. Видимо, эта мысль пришла в голову не только ей. Будто ветер прошел по шеренгам, тесные четкие ряды всколыхнулись. Появилось оживление и среди взрослых. Приподнявшись па носках новых белых босоножек, Маргарита принялась объяснять что-то на ухо рослому незнакомому человеку в сером костюме. Перебросились взглядами и репликами и остальные. Да, уж кого-кого, а Богуславскую они будут помнить долго!

Элеонора шагнула вперед. Вероятно, потому, что одета она была на этот раз в белый простенький костюм, от нее повеяло таким здоровьем и счастьем, что все, глядя на нее, невольно разулыбались.

По распределению Богуславской досталось место в пригородном ателье. Утром, собираясь на линейку, Богуславская говорила кому-то:

— Ну и что? На автобусе буду добираться. Подумаешь, час сорок! Каждую пятницу буду приезжать. Все равно, что на даче жить. Мать мне там уже комнатку присмотрела. У одной тетушки. Под окном черемуха.

Помолчала, видимо, представляя, как это у нее будет, и добавила по своему обыкновению дурашливо, со смехом:

— Может, и замуж там выйду? Механизаторов там полно. Трактористов, комбайнеров. Совхоз же там.

Так засмотрелась на Богуславскую, что не сразу расслышала свою фамилию. Справа стояла Лукашевич, больно ущипнула за руку выше локтя:

— Слышишь?

Из того, что звонко и четко читала Серафима, до сознания доходило не все, а лишь отдельные слова:

— Решением комиссии горисполкома по делам несовершеннолетних… ходатайство коллектива училища… учитывая отличную учебу и примерное поведение… состояние здоровья… комсомольско-молодежный оздоровительный лагерь «Байкал».

Когда Серафима перечислила всех, выступила тучная женщина в пестром платье из комиссии. Затем, кажется, ректор пединститута, Гоша-беленький, кто-то из девчонок. Все это проплывало перед глазами кадрами немого кино. Голоса выступающих доходили до сознания плохо. Их перебивало звонкое сопрано Королевой, которое все еще звучало в ушах: «Решением комиссии… молодежно-оздоровительный…» Путевки в санаторий дают только отличникам. Это что же, выходит, ей простили всю ее легкую жизнь?!

Слова опять попросил директор. Пожелал всем доброго пути, добавил:

— А может, кто из вас пожелает вернуться к нам уже в качестве мастера или воспитателя, милости просим! Вы сами знаете, как нам нужны люди. Хорошие люди.

Воздух все накалялся, солнце отражалось теперь в каждой хвоинке, облака, крутые, слепящие своей белизной, выплыли на небо целыми караванами. Было в их белизне что-то величественное и торжественное.

И тут им разрешили разойтись. В спину еще прозвенел ликующий голос Зойки:

— Рит!.. Куда ты, Рита?

Скорее! За сосновые стволы, по знакомой тропинке. Поглубже в прохладу, вот так, лицом к городу. Он залит солнцем, приоделся зеленью, на ее фоне белые здания кажутся нарядными. Так, наверное, выглядят южные города, спускающиеся по уступам гор к морю.

Значит, Байкал! Ее решили послать на Байкал. Чтобы окрепла. А она и пе заслужила его. Отдых. Еще не заслужила. Но она постарается!..

В ритме времени А. Серебряков

В 1974 году Бурятским книжным издательством была опубликована повесть Раисы Васильевны Белоглазовой «Ритка». Она привлекла внимание читательской аудитории. Изданная тиражом в 30 тысяч экземпляров, книга быстро разошлась.

В адрес автора и издательства пришло немало взволнованных писем, в которых читатели спешили поделиться своими мнениями о новом произведении писательницы, о тех важных проблемах, которые выдвинуты в нем, о судьбах героев и, прежде всего, о Ритке — главной героине, по стечению неблагоприятных жизненных обстоятельств оказавшейся в свои 15 лет в чрезвычайно сложном положении.

Многих читателей явно не удовлетворял финал повести, оборвавший повествование на самом драматическом повороте Риткиной судьбы, когда жизнь-то по существу, еще не была начата, но уже надо было нести не только моральную, но и юридическую ответственность за неумение и нежелание отличить подлинные ценности от мнимых. Конечно же, в этом была не только вина самой Ритки, но и родителей, школы, общественности — всех, кто призван осуществлять процесс формирования морально-нравственных принципов нового общества. Естественно, читателям хотелось проследить за дальнейшей судьбой подростка, и большинство из них желали, чтобы юная героиня сумела стать на правильный путь.

Отметим, что пожелания читателей совпадали и с творческим замыслом самой писательницы, которая, завершая «Ритку» в первом варианте, уже чувствовала, что повесть необходимо продолжить, довести до логического конца. Раиса Васильевна, несмотря на необходимость длительного отдыха (а этого требовало состояние здоровья), снова с присущей ей последовательностью и настойчивостью берется за работу.