Ритер

Несколько обескураженный спокойствием заключенного, стражник подал ему знак возвращаться в камеру. Там, на дощатом столе, дымилась и приятно пахла миска, в которой вперемешку были навалены тушеные овощи и куски мяса, а рядом стоял кувшин с разбавленным вином и керамический стакан. От вида столь «изысканной» пищи у Антона перехватило дух. В последние месяцы ничего вкуснее жиденькой бобовой похлебки ему не доставалось.

– Ешь и благодари наместника за милость, – усмехнулся стражник.

– Он, видать, большой шутник, этот боярин Урята, – улыбкой ответил тюремщику Антон.

– Ты прав, – спокойно отозвался тот. – И вскоре ты оценишь его юмор. Ты, говорят, убийца.

– Возможно, – буркнул Антон.

– Мышцы-то у тебя, как у бывалого воина, – заметил страж. – Прими совет, потренируй их на славу в оставшееся время. Твое боевое искусство тебе пригодится.

– А сколько у меня осталось времени? – поднял брови Антон.

– Боги ведают, а наместник решает. Я думаю, что вас испытают через месяц, на празднике Ярилы.

– Думаешь, или тебе велели это сказать? – усмехнулся Антон.

– Конечно, велели, – не моргнул глазом страж. – Говорят, выживет только один из вас. Думаю, у тебя будут неплохие шансы. Единственный стоящий соперник для тебя – Киун. Впрочем, если все эти толстомясые купцы навалятся вместе, тебе тоже несдобровать. Все же в нашем городе мальчики из всех состоятельных семей хоть немного, но обучаются бою. В общем, зрелище обещает быть интересным. Я обязательно постараюсь попасть на него, хотя бы в качестве конвойного.

– А что там будет? – поинтересовался Антон.

– Это хранится в тайне. Наместник желает сделать подарок лучшим людям города. А тебе, раб, знать это и вовсе не обязательно. Будешь делать, что прикажут. Такова твоя участь.

Он явно хотел побольнее задеть заключенного и насладиться его реакцией на оскорбление, но Антон лишь улыбнулся в ответ.

– Я желаю тебе приятного просмотра, достойный страж. Надеюсь, что зрелище тебя не разочарует и обернется многими сюрпризами.

Хохотнув, стражник вышел. Щелкнул запираемый засов.

Антон воспользовался советом стражника. С этого дня ежедневно он посвящал по несколько часов в день физическим упражнениям и тренировкам боевых навыков, благо пространство камеры позволяло даже выполнить целые связки из ката,[6] а кормежка была достаточно калорийной, чтобы восстановить потраченные на тренировку силы. Мыться его теперь водили два раза в неделю и раз в неделю меняли одежду. Похоже, что Урята очень хотел, чтобы заключенные вышли на предстоящее шоу в лучшей физической форме. В этом его намерения совпадали с желаниями Антона.

Дни, меж тем, шли своим чередом. Дожди за окном становились все реже, а где-то в начале пятой недели в камеру даже заглянуло солнце. Как раз вечером этого дня Антона вдруг внепланово вывели на помывку и заменили ему тунику. Парень понял, что бой, к которому его готовили, состоится не позже завтрашнего дня.

Он не стал в лихорадке вспоминать известные ему приемы из карате и айкидо, или даже из фехтовального искусства, преподанного Сидом. Все, что могло быть выучено и вспомнено, было отточено им за прошедший месяц. Не стал Антон и напрягать свои мышцы чрезмерными упражнениями. Он и так чувствовал себя в лучшей физической форме, чем когда-либо прежде. Этот вечер он провел в созерцании, стараясь привести в безмятежное состояние свои чувства и мысли. Это ему удалось. Ко сну Антон отошел в состоянии полного умиротворения и покоя.

Утром его разбудили рано, как и в предыдущие дни. Завтрак был легче обычного, но все же достаточно питательный. Потом потянулись часы ожидания. Ощущение грядущей развязки все нарастало.

Наконец, около полудня в коридоре раздался топот множества ног и залязгали засовы. Распахнулась и дверь камеры Антона.

– Выходи, – хриплым голосом крикнул ему стражник.

Глава сорок шестая, о редком зрелище

Когда Антон вышел в коридор, там уже построились остальные шестеро заключенных, отобранные из общей камеры месяц назад. Все они были одеты в такие же туники, как и Антон. На купцов было жутко смотреть. Их лица искажал неподдельный ужас. Один даже плакал. Лишь Леодр был внешне спокоен и невозмутим. Спокоен был и Киун, поигрывавший заметно подкачанными за прошедший месяц мускулами.

Напротив заключенных выстроился десяток воинов тюремной стражи в полном вооружении. Антон узнал среди них охранника, выводившего его из камеры в первый день, и улыбнулся ему как лучшему другу.

– Рад тебя приветствовать, достойный страж, – весело сказал он. – Поздравляю, что ты добился, чего желал.

– И тебе удачи, – улыбнулся ему в ответ охранник.

– Разговорчики, – рявкнул командир караула.

Осужденных вывели в тюремный двор, где их ожидала большая повозка, запряженная четверкой лошадей с деревянной клеткой на широком помосте. Загнав туда заключенных, стражники выстроились в каре вокруг повозки. Тюремные ворота распахнулись, и кортеж двинулся на улицу.