Рискнуть и победить

Через минуту старший референт выплыла из кабинета и сообщила Пастухову, стоя у открытой двери в кабинет:

— Заходите. Валентин Иванович вас ждет.

При этом вид у нее был такой обескураженный, что две другие секретарши (или младших менеджера) сделали вид, что крайне заняты своими бумагами — настолько, что им некогда даже взгляда поднять на свою начальницу.

Только два телохранителя губернатора как полулежали в креслах в углу приемной, перемалывая мощными челюстями жвачку, так и остались в той же позе, никак не прореагировав на происшедшее.

Губернатор сидел за массивным, сталинских времен письменным столом — высокий сухощавый пятидесятилетний мужчина в свежей крахмальной рубашке и с распущенным узлом галстука. Поддернутые белоснежные манжеты были скреплены красивыми запонками из какого-то уральского самоцвета в серебряной или мельхиоровой оправе. Подглазья набухли и были темными, как у людей, страдающих почками.

Пастухов обратил внимание, что пишет он не шариком, а красивой, с золотой отделкой самопиской. И это ему почему-то очень понравилось, хотя сам он писал мало и ему было в высшей степени все равно, чем писать — лишь бы писало.

Увидев посетителя, губернатор поднялся из-за стола, вышел навстречу гостю и пожал ему руку.

— Даже думать не хочу о той чуши, которую вы сказали моему референту. Но если начальник охраны моего соперника просит о встрече — значит, у него есть на то причины. Излагайте. Кофе? Чай?

— Спасибо, ничего, — отказался Пастухов.

— Тогда пойдемте сюда, — предложил губернатор. Он открыл небольшую дверцу в торце своего кабинета, и они оказались в небольшой комнате, обставленной как столовая или гостиная: с буфетом, диваном и обеденным столом на шесть персон.

Пастухов понял, что это была комната отдыха, какие, как он слышал, являлись обязательной принадлежностью кабинетов большого начальства. Впрочем, слышать-то слышал, но бывать в них ему не приходилось ни разу.

Губернатор достал из буфета початую бутылку коньяка и два хрустальных фужера, щедро налил в оба и жестом предложил Пастухову не стесняться.

— Спасибо, я не пью, — отказался Пастухов.

— На работе? — уточнил губернатор.

— Нет, практически вообще. Ну, глоток на поминках…

— Почему?

Пастухов понял, что должен искренне отвечать на все вопросы, даже пустяковые, если он хочет получить искренние ответы на свои.

— У меня отец от водки сгорел.

— Боитесь повторить его судьбу?

— Не боюсь. Не хочу, — уточнил Пастухов. — Есть и еще причина. Когда я выпью, во мне поселяется как бы другой человек. И он мне не нравится. Он мне мешает жить, думать, делать свое дело.

— Спасибо за откровенный ответ. А вот мне этот другой человек нравится. Он свободен, весел, раскован. Может легко позволить себе то, чего я в нормальном состоянии позволить себе не могу. Да, нравится. Поэтому я и пью. — И в доказательство губернатор одним махом опрокинул в себя содержимое фужера. — Давай выкладывай. Зачем начальнику охраны Антонюка понадобилась встреча с губернатором?

— У меня есть несколько вопросов. Но прежде — один совет. Немедленно смените ваших мордоворотов. Я имею в виду охрану.

— Почему?

— Перед тем как встретиться с вами, я прошел два поста. Один — на входе. Ладно, не будем к ним придираться, хотя заметить, что у человека оружие, — для этого никакого металлоискателя не нужно. Для опытного человека. Второй пост — на этаже возле вашего лифта. Та же картина. И наконец, двое ваших охранников в приемной. Но они-то должны были хотя бы обыскать посетителя. Тем более что посетитель незнакомый. Я не принес с собой сюда оружия только потому, что оно мне не нужно. А если бы было нужно?

— Ты считаешь, что моей жизни угрожает опасность?

— А вы считаете — нет? Тогда просто увольте лишних людей.

— Ты не ответил на мой вопрос.

— Да, считаю, — сказал Пастухов. — Поэтому ваших охранников я не уволил бы, а сменил.

— Где я возьму других?

— Я вам пришлю пару моих ребят. Из Москвы. Они придут и скажут, что от меня.

— Твоих — что это значит?

— Мы вместе воевали в Чечне.

— Я так и подумал, что ты из военных. Кем ты был?

— Капитаном спецназа.

— Тебе же не больше 27—28 лет.

— Двадцать семь. Чин капитана я получил в двадцать пять.

— Так-так. Тем более интересно с тобой поговорить. Твои ребята с меня небось три шкуры сдерут?

— Нет, всего по пять тысяч долларов.

— За две недели работы?! — изумился Хомутов.

— Когда вы нанимаете специалистов экстракласса, вы удивляетесь, что у них высокие расценки?

— А они экстра-класса?

— Таких в России не наберется больше десятка.

— Убедил, — подумав, сказал Хомутов. — Да, убедил. Почему-то я тебе верю. Столько же тебе платит Антонюк?

— Это не тема нашего разговора. Тем более что платит не он.

— А кто?

— Этого я не знаю. И до вчерашнего дня не хотел знать.

— Что случилось вчера?

— Я разговаривал с сыном Комарова. Он рассказал, что за полчаса до убийства вы беседовали с Комаровым у него дома.

— Да, я встречался с ним.

— Дня за три до этой встречи он отдал вам некий пакет.

— Допустим.

— Что было в этом пакете?