Рискнуть и победить

Егоров ткнул сигарету в пепельницу и внимательно на меня посмотрел. Как всегда, словно бы насмешливо — из-за излома брови. Но в этот раз насмешливость можно было не брать в расчет. Это была форма. А содержание его взгляда было другим. Я не сразу понял каким. Потом понял. Отсутствующим. Вот так он на меня и посмотрел — внимательно-отсутствующим взглядом. Как будто мысленно был где-то совсем в другом месте, и ему понадобилось некоторое время, чтобы вернуться в реальность, в которой за просторным, во всю стену, окном не в лад покачивались мачты «Драконов» и терся бортом о причальные сваи серый сторожевик.

Мы сидели в небольшом холле на втором этаже одного из санаторных блоков, в цоколе которого располагалась столовая. Правильней сказать — уютное, оформленное в прибалтийском стиле кафе. Только столы были длинные, каждый человек на десять.

И официанток не было. Каждый подходил к стойке, набирал что хотел, наливал борщ из фарфоровых супниц и располагался за столом. Скатерти, хорошая посуда, мельхиоровые приборы, эти супницы. Флотские дела. И бутылки без этикеток — с белым и красным сухим вином.

Обедали шумно, с завидным аппетитом, вполне естественным для молодых здоровых мужиков, от души поработавших в спортзале. На меня не то чтобы не обращали внимания, но словно бы предоставили самому себе. Хотя поглядывали с интересом.

Особенно Миня. С Егоровым тоже держались свободно, но с заметной уважительностью. Примерно как флотские офицеры держатся за обеденным столом с капитаном. Так что Егоров не соврал, когда сказал о них: «Мои люди». Только вот про этого смуглого он не мог бы сказать: «Один из них». За этим общим столом он был бы неуместен, как волк в веселой собачьей стае.

— У меня тоже есть пара вопросов, на которые ты не ответишь, — проговорил наконец Егоров. — Или рискнешь?

Я кивнул:

— Попробую.

— Зачем ты ходил на митинги губернатора?

— Интересовался его программой.

— Зачем?

— Чтобы оценить его шансы.

— Твоя забота — Антонюк, а не губернатор.

— Моя забота — киллер. Если его не вычислить, Антонюка не уберечь.

— Ты три раза уходил от хвоста.

— Четыре.

— Да? Мне доложили — три.

— Твои проблемы.

— С кем ты встречался?

— Ни с кем.

— Тогда зачем уходил?

— Проверить. Смогу ли уйти, если понадобится.

— Сможешь?

— От тебя смогу. От смуглого трудней. Но я постараюсь.

— Хвостов больше не будет.

— Да ну?

— Я тебе говорю.

— Зачем они были нужны?

— Страховка.

— А теперь спроси, какие сигареты я курю.

— Ты же не куришь.

— Правильно. Вот так бы я тебе и ответил. И в нашем разговоре это был бы не единственный честный ответ. По крайней мере, с моей стороны.

На лице Егорова вновь появилось его обычное насмешливое выражение. Он похлопал меня по колену:

— Расслабься, Серега. И давай о деле. Завтра первый тур выборов. Пятьдесят процентов плюс один голос не наберет никто. Это, думаю, ты уже понял. Второй тур — через две недели. Вот тут и разгорятся страсти.

— Какие страсти? — удивился я. — У Антонюка тридцать один процент. У губернатора двадцать один.

— Плохо считаешь, — возразил Егоров. — Во втором туре губернатор получит голоса «Яблока». Двадцать один и семнадцать. Тридцать восемь.

— А Антонюк — голоса жириновцев. Тридцать один плюс двенадцать. Сорок три.

— Во-первых, пять процентов разницы — мизер. Во-вторых, все эти рейтинги — фуфло. Их нужно принимать с большой поправкой. На все. Даже на погоду. Заштормит Балтика — на выборы вообще никто не придет.

— Избиратели Антонюка придут. Народ закаленный. И не забывай, что впереди — 7 ноября.

— Это неудачно совпало, — согласился Егоров. — Но все меры будут приняты. Погасят всю задолженность по пенсиям и зарплате. А это главное.

— А раньше нельзя было?

— Откуда мне знать? Что я — Минфин? В общем, за две недели много чего может случиться.

— Губернатор все равно не выиграет. Он не хочет выигрывать.

— Ты тоже заметил? Похоже на то.

— Что с ним могло стрястись?

— Не наши проблемы. У нас дело простое — засечь киллера.

— Очень простое, — подтвердил я. — Особенно, если его нет.

— Вот как? — переспросил Егоров. — Кто же убил Комарова?

Я покивал:

— Это интересный вопрос. Даже очень.

— Твои действия?

— Я обязан докладывать?

— Угорел я от тебя, Серега. Говорить с тобой — как вдоль кювета идти. Весь в репьях. Ничего ты не обязан. Это я обязан тебя прикрывать. И быть у тебя на подхвате. Что я и делаю. Держи. Ключи от «пассата». А это техпаспорт и доверенность.

— Зачем мне машина?

— Блядей катать. Антонюк будет в области выступать — на автобусе за ним ездить? И еще. Зайди к нему. Он уже несколько раз спрашивал, где его начальник охраны.

Тут уж я не выдержал:

— А по телевизору мне не нужно выступить? Чтобы меня каждая собака в городе знала?

— Твои дела. Не хочешь — не ходи. Но согласись: выглядит странновато, что Антонюк с тобой не знаком. Не находишь?

— Ему не нужна охрана.

— Не умничай. Тебе не за то заплатили. Если с Антонюком что-нибудь случится, счет тебе будет выставлен по полной программе. Сам знаешь, как расторгаются такие контракты.

— Догадываюсь. Хотя в моей практике таких случаев не было.