Рискнуть и победить (Солдаты удачи - 5)

- Вот из чего, - объяснил я, хотя никаких объяснений не требовалось. - Один выстрел в лоб. Потом, когда вы упадете, еще один выстрел в голову. У нас, профессионалов, он называется прощальным. Иногда говорят контрольным. Но я предпочитаю говорить "прощальным". По-моему, это гораздо правильней. - Я сел и поинтересовался, поигрывая "тэтэшником": - У вас еще есть вопросы?

- Выстрелы услышат. Вы не успеете уйти.

Да что они, сговорились?

- Это мои проблемы, а не ваши, - терпеливо объяснил я то, что совсем недавно объяснял Мине. - Ваши проблемы закончились. Все. И личные. И общественные. Все. Понимаете?

- Чего вы от меня хотите? - спросил он.

- Попробуйте угадать. Это не очень трудно. Но требует другого взгляда на ситуацию.

- У меня нет ни денег, ни ценностей.

- Да ладно вам прибедняться! Как говорил в таких случаях один мой знакомый по кличке Артист: "Не верю".

- Это говорил не ваш знакомый бандит, а Константин Сергеевич Станиславский! Если вам что-нибудь напоминает это имя! - довольно нервно поправил меня Антонюк.

- Серьезно? Надо же. Вот засранец. А выдавал эти слова за свои. Буду знать. Только он не бандит, он и в самом деле артист. С незаконченным театральным образованием. И мечтает сыграть Гамлета. Но вряд ли когда-нибудь сыграет. Знаете, почему? Для него не существует вопроса: "Быть или не быть?" Он сначала стреляет, а потом начинает над этим раздумывать. Но недолго раздумывает. Нет, недолго.

Антонюк вынул из внутреннего кармана пиджака пачку баксов в банковской упаковке и бросил мне на колени.

- Пять тысяч. Берите и уходите.

- А говорили, что у вас денег нет. Или это для вас не деньги?

Он вытащил еще пачку.

- Десять. Забирайте и проваливайте. И забудьте обо мне.

- Не могу, - честно признался я. - Я обязан все время о вас помнить. За это мне заплатили. И гораздо больше.

- Пятьдесят! Вы получите пятьдесят тысяч долларов!

- Столько мне и заплатили.

- Значит, договорились?

- А мои обязательства? Исполнение договора в натуре. Так вроде пишут нынче в контрактах? Неустойка. Упущенная выгода. Да со мной ведь и контракт-то заключили не коммерческий. А такой, за неисполнение которого отвечают вовсе не бабками.

- А чем?

- Жизнью.

- Моей?

- Моей, Лев Анатольевич. Как, по-вашему, мне это надо?

Он помедлил и хмуро кивнул.

- Пойдемте!

И направился в кухню.

Я бросил баксы на стол и пошел следом. Антонюк вытащил из морозилки пластмассовый кювет с заиндевевшей клубникой, извлек из-под нее увесистый пакет в плотной обертке. Не говоря ни слова, перенес пакет в гостиную и положил на стол.

- Сто. Здесь ровно сто тысяч баксов. Этого, надеюсь, хватит?

- Ни хрена себе! - удивился я. - Они у вас что, скоропортящиеся?

- Больше у меня нет. Ни копейки. Остальное - в деле, в акциях.

- В каких?

- Какое ваше собачье дело? В акциях порта, верфи. Для вас может быть важно только одно: они неликвидны. Я не могу вынуть их и положить на стол! И уберите, наконец, свою пушку! Или хотя бы поставьте на предохранитель!

- Вы так хорошо разбираетесь в оружии? - удивился я. - Не ожидал. Вы правы. Это венгерский вариант ТТ. Он действительно с предохранителем. У обычных "тэтэшников" нет предохранителя. Не раз пытались приделать. Как правило, неудачно. Например, в китайской девятимиллиметровой модели "213". Потом научились. У венгров хорошо получилось. Китайцы в конце концов тоже справились. У их "ТУ-90" вполне нормальный предохранитель. Почему убили Комарова?

- Откуда я, черт возьми, знаю?! Не в свое дело сунулся!

- В какое дело мог сунуться безобидный историк?

- История, мой молодой друг, не такая уж безобидная штука! Вы пришли рассказывать мне об оружии? Или слушать мою лекцию об истории?

- С интересом послушал бы.

- Хватит болтать! Берите доллары и исчезайте. Можете не проверять банковская упаковка. Больше вы ничего не выжмете из меня, даже если разрежете на куски. Обещаю, что о нашей встрече никто не узнает.

- Как же вы объясните исчезновение ста штук?

- Мне не нужно никому ничего объяснять. Это черный нал. Избирательный фонд.

- Надо же! Не из дешевых, оказывается, удовольствие!

- Вы и понятия не имеете, насколько не из дешевых! Знаете, сколько стоит минута эфира? А ролик?

- Нет. Сколько?

- А митинг? За один предмет требуют уже по двадцать баксов!

- За какой предмет? - не понял я.

- За любой! Знамя, лозунг, плакат.

- Сделать?

- Поносить! Просто в руках подержать! Каких-нибудь два часа! Совсем обнаглели!

Умело он затягивал разговор. Не пережимая. Не выходя из роли. Хорошо на меня реагируя. Опытный политик, если искусство политика заключается в умении быстро сориентироваться и выбрать верную тактику поведения. Должно быть, именно в этом оно и заключается. А в чем еще?

- Интересно с вами разговаривать, - сказал я. - Но времени больше нет. Минуты через три здесь будет СОБР. Или ОМОН. Они и так что-то задерживаются. А в другой раз. Лев Анатольевич, вы все-таки так не делайте. Бабки, конечно, большие, но жизнь дороже. Вы согласны со мной?

- Чего я не должен делать? - хмуро спросил он.