Риша решает!

– Не оправдывайся, это не упрек. Просто факт. Мы оба хотели как лучше. Ты делал то, что зависело от тебя, а я – что от меня. Успокаивал Лесю, утешал. Мы проводили много времени вместе, и в какой-то момент даже начало казаться, что… что мои чувства взаимны. В тот вечер ее снова накрыло, Виталик лайкнул их старое фото. Дешевый ход, но сработало. Леся попросила отвезти ее домой, побыть рядом, купить вина. Она снова плакала, много, говорила, что устала, что больше не может, а потом, когда вино кончилось… она меня…

Влад отводит взгляд, сквозь сердце проходит ржавая игла с налетом предательства. И это уже не наши чувства, только его. Тихо жду, пока он соберется с мыслями и продолжит. Догадки есть, но я больше не хочу делать выводы из пустоты.

– Все просто случилось. Я поддался, потому что сам этого хотел. Думал, что спасу ее. Ну, знаешь, смогу залечить раны и все такое. Даже признался ей, прикинь? Она тоже призналась… – Пауза кажется почти судьбоносной. – Тебе. Потом мне. А потом снова тебе.

– Что? Это как?

– А вот так. Она называла разные имена. Мое. Твое. Не понимала, кто с ней: я или ты. Да и не хотела, ей было все равно. Лишь бы забыться. Лишь бы стало теплее.

– Какого?.. – хмурюсь я, обхватывая бутылку. – Я не понимаю.

– Леся все еще любит его, Стас. А может, и нет, но никто из нас ей точно не нужен. Она, конечно, теперь утверждает, что это все случилось из-за алкоголя. Пару раз даже попыталась снова признаться мне, но это не больше, чем желание устоять на ногах. У всех нас рухнул привычный мир после того, как ты распустил команду, и Леся вцепилась в меня, потому что ей так спокойно и удобно. Она знает, что я всегда поддержу, никогда не обижу. Но я устал. Устал быть спасательной жилеткой. Она даже целует меня так, словно извиняется, хочет выбелиться, хочет быть порядочной и хорошей. Но я не чувствую от нее ничего. Только поганые сожаления. И я не могу это принять, не могу изменить. Не готов ждать и слепо верить, что когда-нибудь все станет настоящим.

– Вот… дерьмо, – только и выдавливаю я.

– Да уж, – раздавленно отзывается брат.

– Почему ты не рассказал мне сразу? Я думал, вы меня дурите. Боитесь признаться, типа я такой дебил, что не смогу понять. Это было офигеть как обидно.

– Да откуда же мне было знать, что ты… – измученно вздыхает Влад. – Я не хотел, чтобы это всплывало, проблем и так было до фига. Думал, получится сохранить хотя бы нашу дружбу, но у тебя начала свистеть фляга, и… не знаю, я тоже сорвался. И на тебя, и на Лесю. Меня задолбало все для всех налаживать. Задолбало быть хорошим.

Влад запрокидывает голову, опираясь на руки, а я пытаюсь переварить услышанное. Права была Риша Мариновна, называя меня имбецилом. Я ведь ничего не видел. Уперся в стену лбом и молотил по ней кулаками что есть сил, обвиняя всех вокруг. Не замечал, что не только я пытаюсь справиться с завалами и руинами, которые остались от нашей карьеры да и жизни в целом.

– Прости, – тихо говорю я. – Мне… мне жаль. Правда. Я должен был тебя поддержать. Должен был понять, что…

– Че за вафельные речи? – кисло усмехается Влад, глядя на меня.

– Эй! Я пытаюсь быть хорошим братом!

– В кои-то веки.

– Ой, иди в жопу.

– Сам иди.

Нервный хохот слетает с губ, становится все громче и громче, пока не перерастает в изможденный смех, гуляющий эхом по просторному актовому залу. Обида отступает, оставляя после себя ощущение зудящей пустоты, но хотя бы теперь ее можно заполнить чем-то менее болезненным.

– Мне тебя не хватало, – вдруг серьезно признается Влад.

– А что это? Еще одна вафля? – Моя очередь дразнить его.

– Отвали!

– Сам отвали!

Усмехаемся и по очереди отпиваем из бутылки еще по несколько глотков. Бурбона остается ровно половина, щеки и горло жжет. Мысли превращаются в сладкую вату, тело обмякает. Сцена кажется теплой, даже родной, дарит уют и спокойствие, как и моя почти точная копия, что смотрит уже без враждебности и осуждения. Мне тоже его не хватало.

– И что думаешь делать с Лесей дальше? – спрашиваю я.

– Не знаю, – пожимает плечами Влад. – Я просто хочу, чтобы у нее все было хорошо, но уже не за мой счет. Если ты…

– Нет, – отвечаю, не раздумывая. – За это время я даже как-то смирился, что вы… ну, типа вместе. Меня злило лишь то, что я считал вас обманщиками.

– Это, кстати, тоже обидно. Разве я хоть раз…

– А печенье!

– Ну ты еще сандалии вспомни!

– А я и не забывал! Это были мои сандалии, свои ты порвал!

– Ничего я не рвал! Ты их посеял, когда мы на речке были!

– Нет!

– Да!

Улыбаемся друг другу, что-то родное мурчит в груди. Как будто до меня наконец-то доходит – я дома. Правда, проблемы от этого никуда не деваются, разве что становятся не такими неподъемными.

– Странно, что Леся ни разу не пыталась поговорить со мной. Я считал нас друзьями.

– Ну знаешь, – чешет лоб Влад. – Ты в последние месяцы был не самым приятным собеседником.

Понимающе киваю, с этим заявлением сложно поспорить, и все-таки есть кое-что еще. Леся неглупая девчонка, да и трусихой назвать ее нельзя. К чему же была эта дистанция?