Риша решает!

Снова подношу стаканчик к губам, Риша покусывает щеку изнутри, глядя в сторону. Любопытно, о чем она думает? О нашем поцелуе? О случившемся или будущем? Горячий напиток встает поперек горла, и я закашливаюсь. Совсем мозги замерзли. У меня-то откуда такие мысли?

– Идем, – говорит Риша. – Покажу тебе костюм и сценарий.

– Что? – чудом не захлебываюсь я еще раз. – Какой сценарий?

– Не волнуйся, Стас. Ты справишься. – Она подмигивает мне, а за ее спиной мелкий и тип в шапке уже раскладывают на столах большие головы.

Четыре зеленых черепахи, крыса и… Так вот что это все значит. Я – Шреддер. Помогите!

Подготовка к выступлению проходит довольно шумно, но подобным меня не удивить. Наблюдаю за веселой компанией друзей и в какой-то момент ловлю себя на мысли о том, что они напоминают моих «Фениксов». Такие же неугомонные, дурашливые и… близкие. Водоворот воспоминаний неожиданно закручивает мысли. Репетиции до полуночи, уличная еда, смена костюмов за узкими кулисами в жуткой толкучке, шутки, которые понимали только мы, дурацкие клички и розыгрыши. Слышу дружный смех ребят, а в ушах звенит совсем другой хор голосов. Смотрю, как Риша убегает от Коли и Толи, а вижу, как мы с Владом гоняемся за Лесей, в очередной раз сказавшей, что пора сжечь наши носки. Тонкая игла тоски пронзает грудь, заставляя все внутри сжаться, как вдруг Риша подбегает ко мне и прячется за спиной, вцепившись в тонкий свитер.

– Нового защитника нашла? – спрашивает Толя.

– Он тебе не поможет, – поддакивает Коля.

– Зря вы меня недооцениваете, – отвечаю я и завожу руку назад, прижимая Ришу к себе.

– У-у-у… – хором тянут мелкий и тип в шапке.

– Хватит уже! – рявкает Ярослав. – Одевайтесь! Потом побеситесь!

Коля и Толя послушно топают к костюмам, а я оглядываюсь. Риша неторопливо отходит от меня.

– Спасибо, что прикрыл, – как-то даже удивленно говорит она.

– Мы же партнеры.

Риша отводит взгляд, сжимает руки в замок, переплетая пальцы, и произносит несвойственно мягко:

– И еще… спасибо, что пришел. Ты нас очень выручишь сегодня. Правда.

Ну и что это? Милая Риша Мариновна? Она решила меня до инфаркта довести? Щекотка ощущается в теле, будто в крови взрываются пузырьки лимонада.

– Ты могла бы просто попросить.

– Это не было бы так весело.

– Твоя правда, – добродушно усмехаюсь я, вспомнив последний час.

– Готов к встрече с монстрами?

– Злодей же вроде я.

– Я про детей. От шести до одиннадцати. Самый неуправляемый возраст.

– У меня шестнадцать малявок в группе. От семи до десяти. Как видишь, я все еще в здравом уме.

Риша выгибает бровь, и я добавляю:

– Иногда.

Она удовлетворенно кивает и уходит в дальний угол, взяв с собой костюм. Коля и Толя носятся по залу уже нарядные, размахивая бутафорским оружием, а ко мне подходят знакомиться оставшиеся друзья Риши – Кирилл и Леша. После недолгой беседы с ними я получаю вводные от Ярослава насчет сценария и реплик и тоже надеваю костюм.

В огромной голове трудно дышать, доспехи сковывают движения, но радует то, что мы все выглядим по-идиотски. Кроме Кирилла, разумеется, ведь его главный атрибут – камера. Перед выходом в зал успеваем еще немного поприкалываться, и меня по-настоящему захватывает атмосфера дружеского веселья, даже удается пару раз удачно пошутить. Правда, не над Ришей, которая довольно подробно описывает, куда она может запихнуть нам нунчаки и откуда вытащить.

Представление начинается с громкой музыки и криков черепах. Дети визжат и хлопают, родители держат телефоны перед лицами. Сплинтер дает советы братьям, а заодно и малышне. О смелости, отваге, стойкости и добродетели. Проходит несколько конкурсов, за которыми я слежу из щели приоткрытой двери, а после еще одна часть сценария, подводящая к финалу и главной битве. Со мной.

Я появляюсь в холле под громкий неодобрительный галдеж. Черепахи выстраиваются в линию, заводя свою героическую шарманку, и завязывается бой, в котором у меня всего три реплики. «Вам не победить». «Вы пожалеете». «Пощадите». Естественно, в самом конце меня валят на пол, добро побеждает. Приходится извиняться и слезно обещать исправиться. Поверженно стою в углу, пока черепахи заканчивают представление, играя с детьми. Кирилл собирает всех, чтобы сделать общее фото, а потом принимается снимать желающих с любимыми героями.

Немного расслабляюсь, самое страшное позади. Голова гудит от высоких детских голосов, шея чешется, но нельзя выходить из роли раньше времени. Никто не скажет мне спасибо за детские припадки.

– Плохой! – доносится снизу, и ногу пронзает тупая боль. – Шледдал – плохой!

На меня смотрит очень злой малыш в красной повязке на глазах. Илюша. Именинник. Он снова пинает по ноге и вопит:

– Шледда-а-ал! Получай!

– Драться нехорошо, – спокойно говорю я и наклоняюсь к мальчику. – Я ведь уже не опасен.

Он бьет меня крошечной ладошкой по голове. Еще раз. И еще. Хорошо хоть она не моя.

– Челепахи! Мочи его!

– Илюша! – кричит Микеланджело, и мальчуган бросается к нему. То есть к ней.