Ринсвинд и Плоский мир

Ринсвинд сглотнул.

— По-моему, вода ушла, — бесстрастно констатировал он.

— Что значит — УШЛА?— возмутилась Найлетта. — Вода есть ВСЕГДА!Огромные, гигантские подземные моря!

— Да, но… они ведь не пополняются. Да и откуда? Такой штуки, как дождь, у вас никогда и не видели.

— Опять начина… — Она осеклась. — Ты что-то знаешь? У тебя какой-то очень подозрительный вид, господин Волшебник.

Ринсвинд уныло посмотрел на столб дыма. Среди густых клубов блестели искры. Волны жара то взметали их вверх, то дождем обрушивали на город. «Все тут прожарится до самых костей, — подумал он. — И здесь не бывает дождя. Не бывает… Постойте-ка…»

— А откуда ты вообще знаешь, что я волшебник? — спросил он.

— У тебя на шляпе написано. Неразборчиво, правда.

— И ты знаешь, что такое волшебник? Я спрашиваю совершенно серьезно и вовсе не пытаюсь вешать тебе на уши креветок.

— Всем известно, что такое волшебник! Наш университет под завязку набит этими бесполезными умниками!

— И ты можешь показать мне туда дорогу?

— Сам найдешь!

Найлетта двинулась прочь сквозь толпу. Он бросился вслед за ней.

— Пожалуйста, не уходи! Как раз такая, как ты, мне сейчас и нужна! В качестве переводчика!

— Как это? Мы ведь говорим на одном языке!

— Неужели? Я слышал, к примеру, что пивные банки здесь называют штанцами. Как приезжие отличают у вас пиво от штанов?

Найлетта улыбнулась.

— До первого раза — никак.

— Мне всего-то и надо, чтобы ты отвела меня в этот ваш университет, — продолжал Ринсвинд. — По-моему, я чувствую приближение Знаменитой Последней Схватки.

Откуда-то сверху раздался предсмертный вопль металла, и по улице пролетело громадное колесо ветряной мельницы.

— И думаю, лучше поторопиться, — добавил он. — Иначе вам придется полностью перейти на пиво.

Казначей рассмеялся: угольные точки встали на ножки, построились в стройную колонну и, спустившись с камня, двинулись по песку. На деревьях у него за спиной уже вовсю распевали птицы…

А в следующее мгновение, к превеликому сожалению казначея, оттуда же донеслись голоса волшебников.

Они опять о чем-то спорили. Волшебники сомневались, сомневаются и будут сомневаться в правильности устройства вселенной, но почему-то свои вопросы они неизменно адресуют другим волшебникам и при этом ничуть не интересуются ответами.

—  …Сначала здесь деревьев точно не было.

—  А может, мы их не видели из-за дождя? А главный философ— из-за госпожи Герпес. Возьми себя в руки, декан! Ты опять молодеешь! На кого ты хочешь произвести впечатление?

—  Просто я от природы моложавый, аркканцлер.

—  Нашел чем гордиться… И пожалуйста, кто-нибудь, проследите, чтобы главный философ прекратил обниматься с самим собой… О, да тут кто-то, кажется, устроил пикник!

Художник настолько ушел в работу, что не обратил на волшебников абсолютно никакого внимания.

—  Я отлично помню: казначей двигался именно в этом направлении…

Комком красной грязи художник раскрасил сложную кривую, и возникло — с таким видом, словно было тут всегда, — существо с телом гигантского кролика, хвостом ящерицы, а мордой и ее выражением весьма смахивающее на верблюда. Волшебники столпились у скалы как раз в тот момент, когда существо чесало за ухом.

— А эточто такое?

— Может, крыса? — предположил заведующий кафедрой беспредметных изысканий.

— Слушайте, казначей, похоже, нашел кого-то из местных… — Оставляя в песке глубокие следы, декан приблизился к художнику. Тот смотрел на волшебников, разинув рот. — Доброе утро, дружище. Как это называется?

Художник проследил взглядом за указующим перстом.

— Кенгуру? — уточнил он. Шепотом, едва слышно, но земля при этом содрогнулась.

— А, кенгуру!

— Из сказанного вовсе не следует, что существо именно так и называется, — встрял Думминг. — Не исключено, что в переводе на наш язык это означает «Не знаю».

— А с чего бы ему не знать, как оно называется? — возразил декан. — С виду он вполне дикий. Очень загорелый. Испытывает недостаток штанов. Сразу понятно, такой просто обязан знать, как называются представители местного животного мира.

— Он его нарисовал, — подал голос казначей.

— Неужели? Некоторые из этих диких парней — отличные художники.

— А он случайно не Ринсвинд? — уточнил Чудакулли, который редко утруждал себя запоминанием лиц. — Да, вижу, он несколько смугловат, но, с другой стороны, за несколько месяцев под таким солнцем кто угодно зажарится.

Остальные волшебники сразу сгрудились в кучку и принялись озираться по сторонам в поисках признаков мобильной четырехугольной штуковины.

— Но у него же нет шляпы, — указал Думминг.

Волшебники облегченно выдохнули и расслабились.

Некоторое время декан рассматривал каменную стену.