Ринсвинд и Плоский мир

— О нет, только не это… — простонал главный философ. — Она плывет к берегу…

Проследив за его взглядом, они увидели вдали пышную прическу. Перемещаясь неравномерными, но решительными бросками, домоправительница продвигалась к берегу стилем, который Чудакулли определил как грудной брасс.

— Вряд ли можно назвать этопрактичным поступком, — заметил декан.

— А как там акулы?

— Они, как я заметил, снуют под НАМИ,— покачиваясь вместе с семенем, сообщил главный философ.

Думминг посмотрел вниз.

— Кажется, теперь, когда наши ноги больше не болтаются в воде, они утратили к нам интерес, — произнес он. — Они уплывают, направляясь… также к берегу.

— Что ж, устраиваясь на эту работу, она знала, на что идет, — философски заметил декан.

— Что? — воскликнул главный философ. — Ты хочешь сказать, что, нанимаясь на работу домоправительницой, следует принимать во внимание вероятность быть съеденной акулой у берегов неведомого континента за много тысяч лет до того, как ты появилась на свет?

— Одно я могу утверждать с уверенностью: на собеседовании она задавала не слишком много вопросов. Мне это точно известно.

— Прошу обратить внимание на тот факт, что наше беспокойство не вполне оправданно, — вступил в разговор заведующий кафедрой беспредметных изысканий. — Акулы совсем не заслужили своей репутации чудовищ-людоедов. Что бы ни говорили, документально не зафиксировано ни одного случая нападения акулы на кого бы то ни было. Акулы — мирные существа с тонкой душевной организацией и богатыми семейными традициями, бесконечно далекие не только от того, чтобы быть зловещими предвестниками рока, но и вообще от всякой враждебности. Известны многочисленные случаи, когда акулы завязывали дружеские отношения с затерянным в море путешественником. Разумеется, охотники они блестящие: взрослая акула может свалить даже лося с помощью своих… э-э…

Он растерянно умолк.

— Э-э… Наверное, я перепутал их с волками, — пробормотал он. — Как вы думаете?

Все единодушно закивали.

— Э-э… А акулы другие? — продолжал он. — Злобные, безжалостные морские убийцы, не утруждающие себя даже тем, чтобы как следует прожевать добычу?

Ответом опять стало единодушное кивание.

— О боги. От стыда я готов залезть под стол…

— Смотри, не залезь в брюхо акуле, — посоветовал Чудакулли. — Ну что же вы, господа? Это ведь наша домоправительница! Вы что, хотите в будущем сами заправлять постели? Думаю, следует опять прибегнуть к огненным шарам.

— Она слишком далеко заплыла…

Из пучины, в двух шагах от Чудакулли, снарядом вылетело что-то рыжее, завилось спиралью и вновь, как лезвие, рассекающее шелк, ушло под воду.

— Что такое? Чьих это рук дело? — всполошился аркканцлер.

Большая покатая волна, мощно взрывая воду, летела прямо в скопление хищных треугольных плавников, словно шар — в кегли боулинга. А потом море взорвалось.

— Вы только посмотрите, как оно разделывается с акулами!

— Это какое-то чудовище?

— Скорее всего, дельфин…

— С рыжей шерстью?

— Да уж, вряд ли…

Мимо главного философа брюхом вверх проплыла бесчувственная акула. И сразу за нею вода опять взорвалась — огромной рыжей улыбкой единственного дельфина на свете с кожистым рылом и рыжими волосами по всему телу.

— И-ик? — осведомился библиотекарь.

— Отлично, дружище! — прокричал в ответ Чудакулли. — Я всегда говорил, что в трудную минуту на тебя можно положиться!

— Осмелюсь возразить, аркканцлер, на самом деле вы говорили, что, по вашему мнению… — сказал Думминг.

— И выбор внешнего облика также достоин всяческих похвал, — продолжал, не снижая громкости, Чудакулли. — А теперь будет очень здорово, если ты соберешь нас всех в кучу и подтолкнешь к берегу. Все здесь? Где казначей?

Казначей к тому времени превратился в далекую точку. Он мечтательно греб в сторону континента.

— Что ж, вижу, он и сам прекрасно доберется, — констатировал Чудакулли. — Вперед, друзья, будем пробиваться к суше.

— Это море… — нервно произнес главный философ, неотрывно глядя вперед, пока семена, точно связку перегруженных шлюпок, посредством умелых маневров направляли к берегу. — Оно такое… Как по-вашему, оно вполне опоясывающе выглядит?

— Море, безусловно, очень БОЛЬШОЕ,— отозвался профессор современного руносложения. — И знаешь, я сильно сомневаюсь, что этот рев, который мы слышим, производится одним только дождем. Скорее всего, где-то впереди располагается полоса прилива.

— Ну, прокатимся на паре-тройке высоких волн, от нас не убудет, — пожал плечами Чудакулли. — Вода, по крайней мере, мягкая.

Думминг ощутил, как плоское семечко под ним, повинуясь волне, плавно поднялось и опустилось. Странная форма для семени, не мог не признать он. Разумеется, природа уделила немалое внимание семенам, снабдила их и крылышками, и парусами, и флотационными камерами, и множеством других приспособлений, призванных дать им преимущество в борьбе за выживание со всеми прочими семенами. Но этипредставляли собой не что иное, как плоские версии нового облика библиотекаря. Наверное, по воде они должны просто летать…

— Э-э… — произнес он, обращаясь к мирозданию в целом.