Ринсвинд и Плоский мир

Что ж, была не была… Он ел сосиски в тесте Себя-Режу-Без-Ножа Достабля и разноцветные древние яйца, которыми торговал Сам-Себе-Харакири Достаби. И при этом он, Ринсвинд, выжил — хотя некоторое время желал себе смерти. Более того, он ел более чем подозрительный кусь-кусь Аль-Джиблы, пил кошмарный яковый чай Да-Не-Достигнуть-Мне-Никогда-Просветления Достабланга, проталкивал себе в горло чудовищный сморгасброд Доста Достаблессонсона, старался глотать, не жуя, куски мороженной гадости, поставляемой исключительно Да-Пнут-Меня-В-Заледеневшую-Дырку Достабукки (при одном воспоминании об этом желудок вставал на дыбы: в конце концов, одно дело — освежевать выбросившегося на берег дохлого кита, и совсем другое — оставить его там валяться, пока он сам не взорвется). А уж что до зеленого пива, сваренного Подавись-Мною-Собственные-Дети Достабля-Стабля…

Все это Ринсвинд ел и пил. В какой бы уголок мира его ни заносило, из туземной первородной глины неизменно вылезал какой-нибудь скользкий тип, предлагающий ему местный деликатес. Это ведь не более чем пирог. Ну что такого особого может быть в пироге? Впрочем, нет, сформулируем иначе… Насколько ОСОБЕННЫМможет оказаться пирог?

Ринсвинд откусил.

— Хорош пирожок? — заботливо осведомился Ч.С.Достабль.

— О боги… — выдавил Ринсвинд.

— И это не просто какой-нибудь протертый горох, — продолжал Достабль, пытаясь заглянуть в глаза Ринсвинда, которые были устремлены в разверзшуюся перед ними вечность. — Этот горох протирал главный специалист города по протиранию гороха.

—  СПАСИТЕ…

— Эй, господин, с тобой все в порядке?

— Он как раз такой… как я и ожидал…

— Вот видишь, стало быть, не так уж и плох!

— Ты точно Достабль!

— Мне на это обижаться или как?

— Ты кладешь пироги в гороховую похлебку, а сверху поливаешь соусом. Кому-то когда-то — наверное, в очень глухую полночь — пришла в голову эта дикая идея. Мне ни в жизнь не поверят, что бывает ТАКОЕ.— Ринсвинд бросил взгляд на полузатонувший пирог. — После этого рассказы о гигантских ходячих сливовых пудингах покажутся жалкой выдумкой, можешь поверить моему слову. Не удивительно, что вы тут пьете столько пива [19]…

Безумно потряхивая головой, Ркнсвинд выбрел под неверный фонарный свет.

— Значит, вы тут и вправду едите такие пироги? — скорбно вопросил он караульного, за спиной у которого маячили стражники.

— Это он!

Ринсвинд радостно закивал.

— Здоровеньки! — воскликнул он.

Раздались два звонких хлопка. Это Ринсвинд сбросил сандалии.

Пучина источала пар. Шаровые молнии с шипением падали на поверхность моря, будто капли воды на раскаленный противень.

Волны были слишком велики для волн, но как раз подходящего размера для гор. Думминг осторожно высунул голову из-за борта, чтобы посмотреть на море, — и в тот же самый момент лодка заскользила вниз, в гигантский каньон, пролегший меж двух морских валов.

За ногу Думминга отчанно цеплялся декан.

— Слушай, Думминг, ты в таких вещах специалист, — простонал он, когда они достигли дна каньона и начался жуткий, животокрутительный подъем на следующий гребень. — Мы сейчас погибнем?

— Я… я так не думаю, декан…

— Жаль…

К тому моменту, когда Ринсвинд свернул за угол, сзади уже вовсю свистели, но он никогда не допускал, чтобы столь мелкие детали выводили его из равновесия.

Это был город! В городах все гораздо легче. Он был городским созданием. В городах так много мест, где можно…

Теперь засвистели еще и впереди. Толпа неожиданно стала плотнее, очень много людей зачем-то двигались в одном направлении. Но Ринсвинду НРАВИЛОСЬрассекать толпу. Он был преследуемым, а потому преимущества новизны были на его стороне. Это он распихивал плечами ничего не ведающих прохожих, которые потомоборачивались, толкались, выказывали недовольство и вообще всячески демонстрировали свою неприязнь к тем, кто пытался следовать по пятам за беглецом. Бильярдным шаром Ринсвинд прокатился через толпу и ловко вписался в лунку переулка.

Лучше всего бежать под уклон. Поскольку именно в конце всяких уклонов, как правило, располагаются доки.

Так он и бежал, то увертываясь, то подныривая, пока вдруг не вылетел к воде. Неподалеку покачивались лодки — слегка маловаты, но выбирать не…

Из мрака донесся чей-то топот. Кто-то почти нагнал его!

А эти стражники оказались парнями не промах!

Такого развития событий он не ожидал.

Неужели они захватили его в кольцо? Но ведь это не их дело — думать.

Он побежал в единственном оставшемся направлении: вдоль береговой линии.

Ага, вот здание… По крайней мере… по крайней мере, судя по всему, здание. Да. Потому что таких огромных кораблей просто не делают…

Ринсвинд всегда считал, что здание — это ящик с остроконечной крышкой, цветом более или менее сходный с окружающей грязью. Впрочем, как однажды заметил знаменитый философ Лай Тинь Видль: истинный мудрец, забиваясь в дыру, не смотрит, какого цвета там обои.