Рихард Зорге - Подвиг и трагедия разведчика

— Наверное, ожидание — мера всему…

Он не стал спрашивать, чему мера. Они уже давно понимали друг друга с полуслова: мера дружбе, мера ненависти, мера… Но вправе ли он?..

Она вышла из-за шкафа в ярком летнем платье.

— Какая ты красивая! Самая красивая женщина…

Рихард встал, протянул Кате коробку:

— Это тебе подарок.

Катя осторожно развязала ленту и вскрикнула от удивления:

— Ах, прелесть!

В коробке, переложенные рисовой ватой, лежали искусно вылепленные глиняные женские фигурки. Катя начала расставлять их на столе.

— Это целый набор: женщины разных стран. — Рихард радовался, что ей пришелся по душе подарок. — Эта, с медными кольцами в ушах, негритянка. С кувшином на голове и с красным пятном на лбу, конечно же, индуска. Вот эта — кореянка. А эта… Так они представляют себе русскую женщину. — Они весело рассмеялись. Фигурка была с пышной золотой прической, осиной талией и жеманно сложенными ручками.

— Спасибо! Садись к столу, Ика.

— Зови меня так всегда. Как в детстве.

Он сел за стол. Катя разлила чай, пододвинула ему бутерброды.

Они сидели друг против друга, пили чай, и он понимал, что еще никогда в жизни ему не было так хорошо.

Снова оглядел комнату:

— Все, как прежде, а книг-то у тебя прибавилось. Как хочется уйти в книги!

— Что же тебе мешает?

— В Германии пришел к власти Гитлер… Не могу сейчас думать о другом.

— Ты чего так смотришь?.. Налить тебе еще чаю?

Он взглянул на часы: уже за полночь, а Кате завтра чуть свет на завод. Поднялся:

— Пора.

Катя подошла к нему:

— Посиди еще.

— Вот проспишь. И опоздаешь на работу, мой бригадир.

— Посиди… — Она провела пальцем по его лбу, под его глазами. — Какой ты стал…

— Старый? Мне всегда давали лет на пять больше. И притом я старше тебя на десять лет…

— Нет, ты не старый. Ты просто устал. Очень устал.

Она обняла его щеки ладонями и тихо, словно кто-то мог их услышать, прошептала:

— Тебе никуда не надо уходить, Ика…

* * *

— Разрешите, товарищ комиссар?

Старик поднялся навстречу Рихарду:

— Здравствуй. Знакомься: мой сын Андрей.

За столом Павла Ивановича сбоку сидел мальчик лет одиннадцати и листал толстую книгу. Берзин мог и не объяснять: крепкий, крутолобый, с большими серо-голубыми глазами — копия отца. Сейчас он смотрел на вошедшего сердито, исподлобья: понимал, что придется уйти.

— Вот так… — вздохнул Павел Иванович. — Не отец к сыну приходит, а сын — к отцу…

Рихард умел беседовать с самыми различными людьми и на многих языках. Но он не умел разговаривать с детьми. И задал Андрею тривиальный вопрос:

— Кем ты хочешь стать, мальчик?

Берзин-младший, как о давно решенном, спокойно ответил:

— Разведчиком.

— О нет! — остановил его Зорге. — Это совсем не такое веселое занятие, Андрей. Будь лучше летчиком. Или моряком. Им яснее, в какой среде бултыхаться.

— Я стану разведчиком.

— Правильно, — неожиданно для Рихарда одобрил желание сына Старик. Если, конечно, к тому времени, когда Андрейка вырастет, еще будут нужны разведчики. Стране необходимы не только моряки и летчики… А необходимей всего нам мир. И оберегают его не только дипломаты и солдаты… — Он ласково провел ладонью по волосам сына: — Иди, Андрейка. Можешь взять книгу. Нам нужно поработать.

Мальчик послушно встал и направился к двери.

— Скажи маме, чтобы не ждала: ужин разогрею сам.

Мальчик вышел.

— Как бы я хотел, чтобы не было нужды Андрейке становиться разведчиком!.. — проводив сына взглядом, сказал с чувством Павел Иванович.

— А я женился, — не скрыл своей радости Рихард.

Берзин протянул ему руку:

— Поздравляю. Максимова с завода "Точизмеритель"? Екатерина Александровна? Достойная женщина. — И повторил: — Поздравляю… Знаешь, в субботу мы выезжаем семьями на дачу. Пригласи Екатерину Александровну с собой. Ну а с тобой сыграем в городки.

Павел Иванович перевернул листок настольного календаря.

— А теперь о деле. До твоего отъезда в Берлин осталось не так много времени…

Да, жизнь вносила свои поправки в личные планы… Зорге приехал из Шанхая с огромным незримым багажом — знаний о Китае, его истории и культуре, его повседневности. В ту пору Китай даже для любознательных и образованных людей оставался таинственной страной, белым огромным пятном на карте мира. И Рихард задумал написать большую книгу об этой стране. Он договорился с машинисткой Лоттой Бранн и ежедневно приходил к ней из гостиницы "Новомосковской" и часами диктовал главу за главой сосредоточенный, углубленный в воспоминания. Память послушно подсказывала ему буквально все. Только изредка он прерывал себя, чтобы найти в записных книжках нужное имя или цифру. Потом его пригласили в управление. И во время очередной встречи с Лоттой он сказал машинистке: "Боюсь, что мне не придется дописать до конца книгу… Мои планы меняются". Позже он послал ей записку: "Мои предположения подтвердились. Я не могу закончить книгу. Спасибо. До свидания".

Теперь Павел Иванович расспрашивал его, как идет подготовка к отъезду. Рихард должен до мельчайших деталей войти в роль, чтобы ничто не могло застать его врасплох.