Рифтеры

Эта смерть, если Кларк не поторопится, настигнет ее так же быстро, как Роуэн. Кажется преступлением спасать себя, когда Патриция задыхается. Но у Кларк тоже есть прими­тивные части мозга, и они не позволят болезненному, ирра­циональному чувству вины встать на пути самосохранения. Руки, действуя без посредства воли, запечатывают лицевой клапан, запуская встроенные в тело механизмы. Она остав­ляет Роуэн наедине с судьбой. Вода заливает ее тело, как коридор, но с обратным эффектом. Океан, проникая ей в грудь, поддерживает, а не похищает жизнь. Она вновь становится русалкой, а подруга умирает у нее на глазах.

Только Роуэн не сдается. Все еще не сдается. Тело со­противляется, вопреки смирению разума. Под потолком остался лишь маленький воздушный карман, но онемев­шие, неуклюжие ноги корпа продолжают лягаться, руки цепляются за трубы и... какого хрена она не сдается?

Давление переходит критический порог. Освобожден­ные нейротрансмиттеры поют у нее в голове. И Лени Кларк вдруг оказывается в сознании Патриции Роуэн. Кларк узнает, что чувствуют, умирая.

«Черт тебя возьми, Пат, почему ты не сдаешься? Что ты со мной делаешь?»

Она опускается на дно коридора. Решительно упира­ется взглядом в палубу, ждет, пока уляжется болтанка, замрет вой рвущейся внутрь воды и останется только тихое неверное шуршание, жалкий звук от замерзшей плоти, цепляющейся за биосталь.

Наконец звуки борьбы прекращаются. Мука, печаль и раскаяние длятся чуть дольше. Лени Кларк дожидается, пока последние отголоски Патриции Роуэн умрут у нее в голове, и еще немного слушает тишину, прежде чем подключить вокодер.

– Грейс, ты меня слышишь?

Ее механический голос бесстрастен и мертв.

– Конечно, слышишь. Я тебя убью, сука.

Ее ласты плавают рядом, на привязи. Кларк отцепляет их и натягивает на ноги.

– Прямо передо мной причальный люк, Грейс. Сей­час я его открою, выйду и выпотрошу тебя как рыбу. На твоем месте я бы уже плыла подальше.

Может, она уже и уплыла. Ответа, во всяком случае, нет. Кларк проплывает по коридору, удерживая взгляд на люке. Искрящаяся мозаика табло, неподвластная даже самой Атлантике, освещает ей путь.

– Взяла разгон, Грейс? Тебе это не поможет.

Что‑то мягко толкает ее в спину. Кларк ежится и за­ставляет себя не оборачиваться.

– Кто не спрятался, я не виновата.

Она открывает люк.

МЕТКА

Снаружи никого.

Улики остались – пара точечных паяльников расто­пырились на треногах, чудь дальше на корпусе торчат устрицы приемопередатчиков, но ни Нолан, ни остальных не видно. Кларк угрюмо усмехается про себя.

Пусть побегают.

Только она вообще никого не может найти. Нет часо­вых, расставленных Лабином на постах, никто не ведет наблюдения через микрофоны, облепившие «Атлантиду». Она пролетает над медицинской лабораторией, которую, как ее заверили, прослушивала целая группа «настроен­ных» рифтеров, уличая коварных корпов. Никого. Краны, пузыри пристроек и тени. Местами еще мигают огоньки, но в основном там, где они недавно горели – темнота. Маяки разбиты, иллюминаторы высажены. Вокруг цар­ство мрака. Нигде ни единого рифтера.

«Может, корпы обзавелись оружием, о котором не подозревал даже Кен? Нажали кнопку, и все просто ис­чезли...»

Но нет, она чувствует жителей станции: и страхи, и на­дежды, и слепое, паническое отчаяние, расходящееся в воде на добрых десять метров. Не те чувства, которые испытывают после полной и окончательной победы. Если корпы и знают, что происходит, им от этого не легче. Кларк направляется в бездну в сторону нервного цент­ра. Только теперь она принимает «настройкой» слабое движение впереди. Хотя нет, это опять то же самое: тот же страх, та же неуверенность. Неужели она с такого расстояния читает «Атлантиду»? И почему, чем дальше от станции, тем эти чувства все больше усиливаются?

Не велика загадка. И притворяться, что не догадыва­ешься – плохое утешение. Слабый шепот звучит в воде через низкочастотник. Она чувствует вокруг десятки риф­теров, и все притихли, напуганные. Впереди пульсирует тусклое созвездие огоньков. Кто‑то движется наперерез Кларк, она угадывает присутствие только по затмеваю­щимся на миг фонарям. Разум пловца, наткнувшись на нее, содрогается в ужасе.

Вот они собрались вокруг пузыря. Мечутся наподобие оглушенных рыбешек или просто висят неподвижно, ждут чего‑то. Может, здесь все, кто выжил, может, больше в мире не осталось ни одного рифтера? Ужас окружает их тучей.

Может, и Грейс Нолан здесь. Кларк охватывает холод­ный очищающий гнев. С десяток человек оборачиваются на ее мысли, обращают к ней мертвые белые глаза.

– Что происходит? – жужжит Кларк. – Где она?

– Отвали, Лен, у нас сейчас дела поважнее.

Она не узнает голоса.

Кларк подплывает к нервному центру. Рифтеры раз­даются перед ней, и только шестеро загораживают путь. Гомес, Крамер, остальные слишком черны и далеки, что­бы опознать по мозговому излучению.

– Она внутри? – спрашивает Кларк.

– Сдай назад, – говорит Крамер, – здесь ты не ко­мандуешь.

– О, я никому не приказываю. Все в вашей воле. Можете убраться с дороги или попробовать меня оста­новить.

– Это Лени?