Рифтеры

– На хер правила, – встревает один из корпов. – Они нас убить хотят, а мы будем спорить о регламенте?

Кларк моргает:

– Как это понимать?

Роуэн вскидывает руку, и непокорный умолкает.

– Мы нашли мину, – говорит Патриция тем же то­ном, каким сказала бы, что в гальюне кончилась туалет­ная бумага.

– Что?!

– Ничего особенного. Стандартный заряд для сно­са сооружений. Возможно, еще из тех, которые собирал Кен, пока мы... – она старательно подбирает слова, – несколько лет назад не пришли к соглашению. Говорят, нас должно было изолировать от основных узлов жиз­необеспечения, а большую часть отсека С затопило бы. От одного только взрыва предполагалось от тридцати до ста погибших.

Кларк смотрит на Лабина, ловит легчайшее движение головы.

– Я не знала, – тихо говорит она.

Роуэн слабо улыбается.

– Как ты понимаешь, это вызывает некоторый скеп­сис.

– Я бы хотел видеть мину, – произносит Лабин.

– А я хотела бы видеть свою дочь на солнышке, – парирует Роуэн. – Только ничего не выйдет.

Кларк качает головой.

– Послушай, Пат, я не знаю, откуда она... Я...

– А я знаю, – спокойно говорит Роуэн – Их целые штабеля на строительной площадке. Только на Невоз­можном озере больше сотни.

– Мы найдем, кто ее подложил. Но вам нельзя ее оставлять. Вам запрещено владеть оружием.

– Вы серьезно ожидаете, что мы так просто отдадим мину тем, кто ее подложил?

– Пат, ты меня знаешь.

– Я вас всех знаю, – говорит Роуэн. – Ответ отри­цательный.

– Как вы ее нашли? – спрашивает слева Лабин.

– Случайно. Отказала пассивная акустика, и мы по­слали человека починить антенну.

– Не уведомив нас заранее.

– Представлялось вполне вероятным, что связь на­рушили ваши люди. Информировать вас было неблаго­разумно. Даже если б вы не минировали нам корпуса.

– Корпуса, – повторяет Лабин. – Значит, мина была не одна?

Все молчат.

«Конечно, не одна, – соображает Кларк. – они нам ничего не скажут. Они готовятся к войне.

А для них это будет бойня».

– Интересно, все ли нашли? – задумчиво тянет Ла­бин.

Они стоят молча, скрыв лица под синтетическими черными масками. У них за спинами, за непроницаемой плитой внутреннего люка, корпы снова строят планы и планируют контрмеры. Впереди, за наружным люком, собирается в ожидании ответа толпа рифтеров. Вокруг и внутри них искрят и перекачивают жидкости, подстра­ивая их к бездне, разнообразные механизмы. К тому вре­мени, как уровень воды поднимается выше головы, они уже неподвластны давлению.

Лабин тянется к наружному люку. Кларк его пере­хватывает.

– Грейс, – жужжит она.

– Это мог быть кто угодно. – Он невесомо всплыва­ет в затопленной камере, поднимает руку, чтобы не на­ткнуться на потолок. Странное зрелище – гуманоидный силуэт на голубовато‑белом фоне стен. Линзы на глазах очень похожи на дыры, прорезанные в черной бумаге, словно свет сзади проходит насквозь.

– Вообще‑то, – добавляет Лабин, – я не вполне уверен, что они не лгали.

– Корпы? Зачем им лгать? Что они от этого выиг­рывают?

– Сеют рознь среди врагов. Разделяй и властвуй.

– Брось, Кен. Можно подумать, у нас есть прокорповская партия, готовая встать на их защиту и...

Он просто смотрит на нее.

– Ты не знаешь, – жужжит она так тихо, что едва чувствует вибрацию в челюсти, – у тебя только догад­ки и подозрения. У Рамы не было возможности... ты не знаешь наверняка.

– Не знаю.

– Мы действительно ничего не знаем. – Подумав, она поправляется. – Я ничего не знаю. А ты – да.

– Недостаточно. Пока что.

– Я видела, как ты выслеживал их в коридорах.

Он не кивает, в этом нет нужды.

– Кого?

– В основном Роуэн.

– Ну и как там внутри?

– Примерно как вот тут. – Он указывает на нее.

«Не лезь мне в голову, подонок!»

Но она понимает, что на таком расстоянии это от него не зависит. Невозможно взять и перестать чувствовать, будь эти чувства твои или чьи‑либо еще. Поэтому вслух она говорит лишь:

– Нельзя ли конкретнее?

– Она чувствует себя виноватой – в чем‑то. В чем, я не знаю. Причин хватает.

– Я же говорила.

– А вот наши люди, – продолжает он, – меньше страдают от внутренних конфликтов и гораздо легче о них забывают. А я не могу быть повсюду сразу. И время уходит.

«Ублюдок, – думает она, – засранец, обмылок».

Он плавает над ней, ожидая ответа.

– Хорошо, – говорит она наконец, – я это сделаю.

Лабин тянет рукоять. Наружный люк отходит, откры­вая темный прямоугольник в яркой белой раме. Они под­нимаются навстречу ожидающим взглядам.