Рифматист

– Некоторые рифматисты признавали мелки только определенного цвета, и Трент порой работал часами, чтобы добиться нужного оттенка, – рассказывала она. – Большинство академий не держит в штате меловых мастеров, и ректору Йорку так и не удалось найти Тренту замену. После его гибели все претенденты на должность меловых дел мастера казались ректору некомпетентными. По правде говоря, держать меловара в штате нет большой необходимости. Рифматист может сработать и обыкновенным мелком… Трент всегда спорил с теми, кто называл его работу безделицей. Он часто проводил аналогию с едой. Дескать, зачем люди питаются вкусно и разнообразно, если тело может получать полезные вещества из пресной пищи? Он говорил, что если следовать такой логике, то не нужны и разноцветные ткани, живописные картины и красивая музыка. А в конце резонно замечал, что люди – существа высшего порядка, которые довольствоваться необходимым минимумом для выживания не могут и никогда не будут. А все потому, что это противоречит их природе. Совершенствование рецептов и создание полезных рифматистам мелков было призванием Трента, предметом его жизненных поисков. В какой-то момент Трент стал снабжать рифматистов специальными поясами с шестью типами мелков. Все они различались по твердости и форме кончика, который затачивался под самые разные поверхности. И много кто из профессоров носил пояс!

Миссис Саксон вздохнула.

– Но все это в прошлом. Теперь специальные мелки заказывают из Мэйнфорда… – Она умолкла, взглянула на большие часы, встроенные в стену, и вдруг воскликнула: – Пыль меня побери! Мне пора возвращаться к работе! Мелоди, было приятно познакомиться!

Девочка встала попрощаться, тогда как мать Джоэла уже рванулась к выходу. Когда она скрылась из виду, Мелоди вновь села за стол и принялась за еду.

– Твой отец, похоже, был интересным человеком.

Джоэл кивнул.

– Ты хорошо его помнишь?

– Мне исполнилось восемь, когда он умер. У нас в комнате есть несколько дагерротипов с его портретами. Отец был здоровый и тучный. С виду никакой не ремесленник, а настоящий пахарь. Очень добрый… Любил посмеяться…

– Повезло тебе, – сказала Мелоди.

– С чем? С тем, что он умер?

Девочка покраснела:

– Повезло тебе с таким отцом… Вот, что я имела в виду. А еще то, что ты можешь жить вместе с мамой.

– Ну, все отнюдь не так радужно, как тебе кажется. У нас не комната, а чулан! А мать работает так, что скоро загонит себя до смерти. Сверстники со мной вроде и хорошо обходятся, но друзей у меня нет. Ни одного!.. Они просто не знают, как вести себя с сыном уборщицы.

– Я даже этим похвастаться не могу…

– Ты сирота? – удивленно спросил Джоэл.

– Нет, все не так трагично. – Мелоди вздохнула и нанизала на вилку спагетти. – Мой дом на Флоридском атолле, а родители живы и абсолютно здоровы. А еще им абсолютно неинтересно навещать меня в академии. Похоже, к тому времени, когда в семье появляется четвертый ребенок-рифматист, новизна ощущений окончательно сходит на нет.

– У вас в семье четверо рифматистов?..

– Если считать родителей, даже шестеро, – сказала Мелоди. – И мама, и папа – оба рифматисты.

Джоэл опешил, затем нахмурился. Насколько он знал, рифматические способности генетически не наследуются. Многочисленные изыскания показывали, что вероятность рождения рифматиста от родителей-рифматистов практически такая же, как и от обыкновенных родителей.

– Это же невозможно, – возразил Джоэл.

– Не невозможно, а маловероятно, – поправила Мелоди, поглощая спагетти.

Джоэл покосился на лежащий под рукой темно-коричневый потрепанный временем томик, за которым провел почти весь день.

– Кстати… – сказал он как можно более буднично. – Я тут читал, что происходит с рифматистами в палатах инициации…

Мелоди оцепенела, несколько спагетти повисло над миской.

– Увлекательное чтиво, надо сказать, – заметил Джоэл, перелистывая книгу. – Правда, у меня возникло несколько вопросов по части процесса этой самой инициации…

Мелоди втянула спагетти и спросила:

– Эта книга об инициации?

Джоэл кивнул.

– Пыль меня побери! – воскликнула девочка, хватаясь за голову. – Похоже, у меня будут большие неприятности!

– Почему? Что такого? Все однажды проходят через палаты инициации… Какой смысл поддерживать вокруг этого места ореол таинственности?

– На самом деле никакого ореола таинственности нет и в помине, – произнесла Мелоди. – Просто… Даже не знаю… Это место священное. А его обсуждение – табу.

– Ну, я ведь все равно уже прочел книгу, – сказал Джоэл. – Понял отнюдь не все, но суть уловил… Узнал много нового. Думаю, ничего страшного не произойдет, если ты прояснишь для меня некоторые моменты.

Мелоди посмотрела на него:

– Предположим, я отвечу на твои вопросы… Расскажешь ли ты мне, о чем вы шушукались с тем полицейским и профессором Фитчем?

Эти слова заставили Джоэла задуматься.

– Гм… Мелоди, я ведь слово дал, что буду молчать, – сказал он наконец.

– Точно так же, как и я поклялась не обсуждать обряд инициации с нерифматистами!

«Меллинг меня побери!» – с досадой подумал Джоэл.

– Я надеюсь, мы не будем снова ругаться? – спросила Мелоди со вздохом.