Риф яркости

В ясном свете Ларк встретил ее немигающий взгляд: это была урская предводительница фанатиков. Мятежница, чья ненависть к чужакам гораздо сильней, чем предполагал Ларк. И когда все ее три яростных глаза устремились к нему, Ларку не нужна была помощь реука, чтобы перевести, что испытывает предводительница фанатиков к нему.

В лучах заходящего солнца она изогнула шею и раскрыла пасть в выражении чистого и открытого презрения.

Паломничество началось в сумерках, когда длинные тени леса указывали на тайную горную тропу. Общину представляли двенадцать дюжин граждан, участвовали также два звездных человека, четыре робота и одно высокое древнее существо, чья неловкая походка выдавала огромную силу под сверкающими белыми одеждами.

Судя по такой человеческой улыбке, очень многое доставляло Ро-кенну удовольствие, особенно ритмичное пение, когда паломники проходили мимо горячих источников и крутых утесов, извилистой цепочкой приближаясь к скрытой овальной Долине Яйца. Ладонями с длинными пальцами ротен поглаживал стройные стволы деревьев велпал, которые раскачивались в такт излучениям тайной долины. Большинство людей услышат это, только подойдя гораздо ближе.

В душе Ларка кипели темные чувства. И в этом он был не одинок. Многие, особенно те, кто далек от жизнерадостной харизмы Ро-кенна, испытывали тревогу из-за того, что чужаки приближаются к святому месту.

Процессия медленно шла, катилась, скользила – поднималась в горы. Вскоре на небе появились сверкающие фигуры из множества огненных точек – яркие скопления, разделенные темной полосой Галактического Диска. Это зрелище больше всего подчеркивало неравенство образа жизни, потому что сегодняшние гости вскоре вернутся в эти звездные просторы, которые покинули в мире или предательстве. Для них Джиджо станет еще одним необычным, примитивным, возможно, слегка любопытным местом – одним из многих таких мест, в которых они побывали за свою долгую божественную жизнь.

Когда Ларк в прошлый раз шел этим путем, полный мыслями о своей миссии избавить Джиджо от чужаков, таких, как он сам, никому и в голову не приходила мысль о звездных кораблях в небе Джиджо.

Однако они уже были там и готовились к посадке.

Что может быть более пугающим? Опасность, которую ты уже испытал, или то, что еще готовит тебе вселенная? Нечто такое, что сделает все предыдущие тревоги ничтожными?

Ларк надеялся, что его мрачное настроение не отразилось в письме к Саре, которое он торопливо закончил карандашом в верховьях Бибура вскоре после появления ротенов. Гребец на каяке добавил письмо Ларка к тяжелому грузу, переданному Блуром, и отплыл, работая веслами, устремился к первой гряде порогов. Он плывет в Библос, который находится в двух днях напряженной гребли.

На обратном пути, направляясь на встречу с другими еретиками, Ларк задержался, чтобы посмотреть как выплывает из темного туннеля воздушный корабль чужаков. Подобно призраку, он поднимался под негромкий рокот двигателей. Ларк разглядел маленький человеческий силуэт, с руками и лицом, прижатым к овальному стеклу. Человек упивался увиденным. Фигура показалась Ларку знакомой… но прежде чем он успел достать свой карманный бинокль, корабль улетел на восток, к утесу, где над Риммером всходила самая крупная луна.

Теперь, когда процессия углубилась в последний извилистый каньон на пути к Яйцу, Ларк постарался забыть все временные тревоги и заботы и подготовиться к единству. Возможно, это мой последний шанс, думал он, надеясь на этот раз полностью разделить слияние, которое испытывают другие, когда Яйцо распространяет свою любовь в полной мере.

Просунув правую руку в рукав, он, несмотря на растущую температуру, схватил кусок камня. На память пришел отрывок из Свитка – версия на англике, переведенная для землян одним из первых человеческих мудрецов.

Мы плывем без руля по потоку времени, преданные своими предками, которые оставили нас здесь, мы не видим того, что с таким трудом завоевывалось веками,

мы боимся света и закона,

но больше всего в глубине души

мы боимся, что никакого Бога нет,

нет Отца,

нет нашего небесного Защитника

или что он забыл о нас, предоставил нас

судьбе,

року.

Куда нам повернуть в своей боли изгнания, когда наша обитель потеряна, а вера погублена вероломством?

Какое утешение доступно существам, затерянным во времени?