Ричард Столлман и революция свободного программного обеспечения

В конце разговора Столлман предлагает мне сообщить издателю о моём обещании, что книга будет [раздаваться свободно]. Я отвечаю, что не могу на это пойти [РМС: хотя, вообще-то, в самом начале он согласился на мои условия], но говорю, что без сотрудничества с ним книги не будет. Ричард, видимо, удовлетворён этим – он говорит на прощание своё фирменное: “Удачного хакерства” и кладёт трубку.

На следующий день я вместе с Хеннингом иду на встречу с Трейси. Она сообщает “радостную” весть: издатель разрешает копировать фрагменты текста, но длиной не более 500 слов. Хеннинг отвечает, что этого явно недостаточно для того, чтобы выполнить мои этические обязательства перед Столлманом. На это Трейси говорит, что её компания сама связана определёнными обязательствами перед онлайн-продавцами вроде Amazon. Если издатель разрешит полностью копировать книгу, он наверняка получит массу исков от своих партнёров. Тут уж остаётся надеяться на душевный порыв целой индустрии. Или на то, что Столлман вдруг поступится своими принципами. Или же мне самому придётся как-то выпутываться из положения. Например, нарушить свои договорённости со Столлманом и выжать максимум из уже полученных интервью, либо вообще забыть об этой книге, нарушив устную договорённость с Трейси – в этом случае, впрочем, совесть можно сохранить чистой, сославшись на журналистскую этику.

Встреча закончена, мы с агентом едем в бар на Третьей авеню. Я звоню Столлману с мобильника Хеннинга, но никто не отвечает, так что я оставляю ему сообщение. Потом Хеннинг куда-то уходит, давая мне время собраться с мыслями, но скоро возвращается и протягивает мне телефон.

“Это Столлман”.

Разговор не задаётся с самого начала. Я вкратце пересказываю ему наши переговоры с Трейси.

“Ну, – без обиняков отвечает Ричард, – и почему мне должно быть не плевать на их деловые обязательства?”

Я сбивчиво отвечаю что-то вроде: наверное, потому, что очень непросто вынудить крупное издательство начать судебную войну со своими партнёрами ради электронной книжки объёмом в 30 тысяч слов. [РМС: Скрытый смысл его слов гласил: ну не можешь же ты отказаться от сделки из-за одного только принципа.]

“А ты не понимаешь? – говорит Столлман. – Именно это я и хочу сделать. Хочу добиться знаковой победы. Чтобы они сделали выбор между бизнесом и свободой”.

Слова “знаковая победа” отдаются эхом в моей голове. Я смотрю на поток пешеходов снаружи. Когда мы входили в бар, я с удовольствием заметил, что он находится менее чем в полуквартале от угла улиц, который Ramones увековечили в своей песне “53rd and 3rd” 1976 года – знаковой для меня песне, потому что я в своё время обожал играть её. Подобно вечно разочарованному уличному бродяге из этой песни, я давно уже чувствую, что всё быстротечно, всё распадается так же быстро, как и образуется. Такая вот ирония. Я несколько недель провёл в снисходительных записях жалоб различных людей, и теперь вдруг пытаюсь совершить редчайший подвиг: добиться компромисса от Ричарда Столлмана. Я продолжаю хмыкать и хныкать, отстаивая позицию издателя и демонстрируя симпатию к ней, и Столлман набрасывается на меня, как почуявший кровь дикий зверь.

“И что, это всё? Собираешься просто кинуть меня? Собираешься прогнуться под них?”

[РМС: Приведённые Вильямсом цитаты показывают, что он совершенно неверно понял наш разговор. Он тут сравнивает меня с хищником, но я всего лишь отказывался от обидной для меня сделки. В конце концов, я уже согласился на некоторые компромиссы, и тут он просит меня полностью предать свои принципы. Конечно, я отказался от этого, я часто это делаю, и люди из-за этого говорят, что я “вообще отказался идти на компромисс”, что неверно – прочтите, например, статью: http://www.gnu.org/philosophy/compromise.html^[146]. Я в тот момент боялся, что он собирается нарушить нашу договорённость и опубликовать книгу с DRM, несмотря на мой отказ. Так что я почувствовал не “кровь”, а возможное предательство.]

Я снова поднимаю вопрос о двойном авторском праве.

“Ты имеешь в виду лицензию”, – поправляет меня Ричард.

“Да, лицензию. Авторское право. Да что угодно”, – отвечаю я, внезапно ощущая себя раненым тунцом, что пробивается сквозь густую плазму.

“А-а, да почему ты просто не сделал, нахрен, то, что я сказал сделать!” – кричит он. [РМС: Думаю, это совершенно искажённая цитата, потому что я не использую слово “нахрен”, и потому что выражения явно не соответствуют обстоятельствам. Такими выражениями начальники распекают подчинённых, а Вильямс не был моим подчинённым. К тому же, я понимал, что он связан обязательствами. Так что я не мог разговаривать с ним в таких выражениях. Он восстанавливал диалог по своим заметкам, а не по диктофону, и потому исказил формулировки.]