Ричард Столлман и революция свободного программного обеспечения

Противоречия между свободой редактирования кода и авторскими правами копились ещё до истории с Gosmacs. Закон об авторском праве 1976 года намного шире охватил программное обеспечение. Раздел 102(b) этого закона гласил, что компании и отдельные люди могут сохранять за собой авторские права на конкретную форму кода, но не на общие алгоритмы и методы, воплощённые в этом коде. ^[95]

Если привести как аналогию учебник алгебры, то авторское право защищает его текст, но не математические формулы или педагогические методы, что используются для изложения материала. Так что столлмановские условия использования кода оригинального Emacs не имеют юридической силы – любой программист может написать аналог его редактора, использовав его идеи и функции. И программисты делают это сплошь и рядом. Gosmacs – лишь одна из нескольких десятков причудливых имитаций оригинального Emacs, работающих на разных компьютерах.

Условия вступления в коммуну Emacs работают только в отношении кода оригинального Emacs, который написал сам Столлман. Даже если бы эти условия имели юридическую силу, они всё равно не распространялись бы на отдельно разработанные версии-имитации вроде Gosmacs. Создание несвободного Gosmacs совершенно неэтично с точки зрения движения за свободное ПО, потому что не уважает свободу пользователей, особенно если учесть, откуда взяты идеи, на которых построен Gosmacs.

Авторское право требует, чтобы программисты перед копированием кода спрашивали на это разрешения у автора программы. Новый закон также установил, что авторское право начинает действовать просто по факту обнародования кода, без всяких обозначений. Но обозначения начали появляться, потому что многие хакеры даже не подозревали об авторском праве и его изменениях.

Для Столлмана эти обозначения – всё равно что флаги наступающей армии. На самом-то деле редко когда программист не заимствует код из других программ, но одним росчерком пера президент и правительство США дали возможность запрещать это делать. Также авторское право формализует неформальное общение. Теперь вместо живой встречи хакера с хакером на первый план выходит деловой контакт юриста с юристом. При таком положении вещей компании автоматически получают преимущество перед одиночками и группами энтузиастов. Многие говорят, что авторское право повышает качество кода, потому что программист ответственнее работает над продуктом, который подписан его именем, но в большинстве случаев рядом со значком авторского права пишут название компании, а не имя конкретного программиста. К тому же, у конкретного программиста всегда были возможности обозначить своё имя.

С другой стороны, Столлман ещё до создания проекта GNU заметил, что авторское право позволяет разработчикам давать широкую свободу в использовании кода своих программ, причём на определённых условиях. “Я видел много электронных писем с обозначением авторских прав и простыми лицензиями типа ‘разрешено дословное копирование’, – вспоминает он, – это воодушевляло”. Такие лицензии содержат одно условие – не удалять лицензию при копировании. Ричард задумался: почему бы не пойти дальше? Например, создать такую лицензию, которая разрешает редактировать и раздавать код при условии, что лицензия остаётся неизменной.

Выходит, что использовать авторское право можно и в этичных целях. Весь вред от авторского права в ПО – в его эгоистичном использовании, когда разработчик ограничивает свободу пользователя. Многие разработчики даже не представляют, что можно поступить иначе. Например, сделать программу свободной и защитить её свободу именно через авторское право.

В начале 1985 года Столлман выпускает GNU Emacs 16 с новой, основанной на авторском праве лицензией. Она разрешает пользователям редактировать код и раздавать его, но только под той же самой лицензией. Это значит, что разработчики модифицированных версий не получают на них неограниченного авторского права, ведь иначе они могут сделать свои версии несвободными, как это случилось с Gosmacs. Разработчики теперь обязаны оставить свой код свободным для копирования и редактирования. Так Столлман закрыл правовую брешь, через которую в мир свободного ПО мог бы пролезть собственнический код.

Новая лицензия Столлмана хоть и помогает формализовать общественный договор коммуны Emacs, но всё ещё, по словам Ричарда, слишком “неформальна” для широкого использования. После основания фонда свободного ПО Столлман консультируется со специалистами, чтобы создать более проработанную лицензию без возможных слабых в юридическом плане мест.