Ричард Длинные Руки — гроссграф

- Вот-вот, - сказал я, - думаю, граф Арлинг и барон де Марк, выразив «искреннее и неподдельное» моим самодурством, втайне будут довольны. А то и рады.

Зигфрид переспросил непонимающе:

- Как? Почему?

- Ну, Зигфрид, ты меня удивляешь! - ответил я раздраженно. - Будто не знаешь: стоит женщину выпихнуть из комнаты, как ссора между мужчинами тут же затихает! Эти двое устали от бессмысленной и кровавой войны, но гордость, гордость!… А тут я изымаю предмет спора, драться уже не из-за чего. Будут зализывать раны, громко и во всеуслышанье обвинять меня, доказывая всем, что, не вмешайся я со своим войском, они бы еще показали… но останутся лояльными подданными.

Альбрехт подошел, прислушался, покачал головой.

- Но будут обвинять, - сказал он задумчиво, - а это нехорошо.

Я отмахнулся.

- Придется привыкать. Иначе, желая сделать всех счастливыми и лояльными, я приду к правильной мысли перебить все человечество. А Господь сотворил наш мир не на правильности! Вот так. Потому что все предыдущие миры творил именно на ней, правильности, и потому все их рушил…

Зигфрид перекрестился и подсказал:

- На милосердии?

Я отмахнулся.

- Если бы на милосердии, все бы в грехах и беззаконии утонули. Вы же знаете нас, ребята, чего нам выделываться друг перед другом? Мы еще те свиньи, нам только дай волю. Нет, он творил на справедливости и милосердии, разделив поровну, а потом все перемешал в такой пропорции, чтобы уравновешивало и удерживало на плаву. Потому я, как самодур-тиран, должен быть и справедливым, и милосердным одновременно, что значит противоречить самому себе. Раньше у людей от этого начиналось раздвоение личности, но я из мира, где даже двуличные люди уже редкость, у всех по несколько личностей и ников, так что я справлюсь, справлюсь всем назло и вопреки…

Зигфрид в задумчивости почесал голову.

- А как это, милосердие и справедливость… одновременно?

- Очень просто, - объяснил я. - В одной деревне кузнец убил соседа, а его жену изнасиловал. Односельчане его схватили и собрались повесить, но староста сказал: люди, что вы делаете? Он же единственный кузнец! Кто же нам коней подкует, кто косы и серпы сделает, кто вообще с железом умеет? Ему возражают, что за такие дела по справедливости надо вешать. Правильно, ответил староста, но кузнец у нас один! А вот плотников - шестеро. Хватит и пяти. Так что давайте для кузнеца проявим снисхождение, общество ведь держится на милосердии, а во имя торжества справедливости повесим плотника, чтоб людям неповадно было убивать соседей и насиловать их жен…

Они морщили лбы, стараясь понять сложную логику правителя и взаимопереплетаемость в обществе милосердия и справедливости, но, как мне показалось, так и не врубились.

Зифрид тяжело вздохнул и, хлопнув Тюрингема по плечу, пустил коня в сторону ворот. Коляска сдвинулась с места, кучер помахивал кнутом, мои рыцари оголили мечи, красиво и грозно выстроились с двух сторон.

Занавеска на окошке чуть отодвинулась. Леди Лоралея рассматривала то ли двор, с которого ее увозят, то ли тех, кто увозит.