Ряд случайных чисел (СИ)

Больше пятидесяти лет он выращивал кристаллы для амулетов. Прилетел сюда, оборудовал лабораторию, отловил эльфийку юных лет — и вся работа пошла прахом. Девчонка, придя в себя, завопила так пронзительно, что все кристаллы полопались от резонанса. Он терпеливо вырастил новую партию, предпринял серию новых попыток, предварительно лишая подопытные экземпляры голоса — на всякий случай. Ему патологически не везло. Первая девчонка на третий раз сошла с ума — и он стал стирать им память после каждого раза. Другая умудрилась сбежать из пещеры и спрыгнуть с обрыва — почему? Он так и не понял. Он же ей ничего еще не сделал! Третья разбила кружку и ее осколком вскрыла себе вены в бассейне — правда, эту удалось спасти. Он почувствовал что-то неладное и успел вытащить ее и откачать. Почему они так поступают? Блин! Ведь он все равно всем стер бы память и тело возвратил в первоначальный вид — они и не вспомнили бы никогда об этих нескольких часах! А самое обидное — ни одна из 46 не смогла зарядить ему даже одного амулета из 10 кристаллов! Мораль? Хихикс! Они скулили, они пресмыкались, был бы хвост — виляли бы, и ни одна не возмутилась, не разгневалась — что же это делается-то, а? Как их воспитывают? Или это ему просто так везет? Вернее, не везет. Неужели эта тоже окажется пустышкой? Он взял за края паутинку основы с закрепленными на ней кристаллами и аккуратно разместил ее на солнечном сплетении рыжеволосой девчонки, распяленной на станке. Проверил сковывающие заклинания. Можно начинать.

— Очнись, дитя!

Мелиссентия дэ Вале, 11 лет

Ее семья жила в небольшом городке Вале-н-Дор. Тия была особой спокойной и рассудительной. Это отнюдь не означало, что она отличалась кротким нравом или покладистым характером. Просто в семье у них вместо «Упрямый, как дроу» говорили «Упрямый, как Тия». Еще в младенчестве она недвусмысленно дала всем понять, что переупрямить ее невозможно. Ребенок четко знал, чего хочет — и ставил в известность окружающих, а дальше как хотите. С этой няней — да, она будет и кушать, и слушать, и спать пойдет без скандала. А с этой она будет орать, пока все с ума не сойдут — и даже прикоснуться к себе не даст. К пяти годам она научилась подводить под свои желания стройную логическую базу — взрослые только головой крутили в изумлении. С ней перестали спорить — себе дороже, потому она и была спокойной и рассудительной. Любимым летним занятием у нее было валяние в гамаке с книжкой. Оттуда она однажды и исчезла.

Тия очнулась в недоумении. Что это было? На гамак свалилось что-то тяжелое, последовал стремительный взлет, так, что заложило уши — и все, провал, она даже испугаться не успела. А вот теперь, пожалуй, можно — в смысле, пугаться. Неярко светящийся потолок, каменные стены, а она сама, полностью раздетая, распялена враскоряку на каком-то сооружении — и никого. На ум тут же пришли сказки про сумасшедших колдунов. Похоже, ее сейчас будут приносить в жертву!

— Мама! — на пробу сказала она. Голоса не было, хотя горло исправно напряглось. Она удвоила усилия — бесполезно, даже сипа нет. Зато голос раздался над ней — из пустого пространства.