Ряд случайных чисел (СИ)

Первое воспоминание — темно, жестко и жжет, причем и жаром и холодом одновременно. А рядом что-то нежгучее и мягкое. И он полез в это мягкое, и было очень тесно, он стал рвать лапами и зубами, и понял, что оно съедобно. Он прожил в съедобной пещере несколько дней, прежде чем включилась память крови — и он понял, что он ест. В панике выбрался наружу. Снега, снега до горизонта, ледяные торосы, ледяной ветер несет снежную крупу. Черное, опаленное неведомым огнем тело матери лежало в конце ледяной траншеи с оплавленными стенками, вывернутое под нелепым углом крыло с остатками обгорелой перепонки полоскал ветер. В голове крутились непонятные слова — пикирование, глиссада… Баллистическая траектория — что бы это значило? А вокруг не было никого и ничего — только снега, хотя память крови подсказывала: дороги, транспорт, города, везде драконы — ле Скайн, ле Каррот, ле Феррон, голубые, желтые, красные — всех цветов радуги, и даже в снегах, на севере и юге — везде все обжито, везде цивилизация! Где же… все? Он забросал мать снегом и взлетел. Далеко на юге виднелась темная полоса, на западе — горы, с двух других сторон тот же снег и лед. Он четыре раза летал до темной полосы, оказавшейся лесом, и обратно, пока не натаскал дров для костра. Потом стоял, пока все не сгорело, мысленно опять и опять прося прощения — и не получая его. Вот тогда он и поклялся. Дурак. Ну, да ладно, это все лирика. Надо еще раз все проверить и делом заняться. А то задержался он здесь не в меру, на целых сто лет. Может, хоть сегодня наконец все получится, и он сможет улететь домой, на другой материк. Не задался у него этот этап работы, что уж говорить! А перед этим все шло так удачно! Он нашел подходящих ящериц, провел колоссальную работу по селекции и, что касается тел — вполне удачно! Правда, чем больше они становились, тем медленнее размножались. А вот с разумом произошел облом. Он мог бы воздействовать на сознание напрямую — но для этого нужно, чтобы у объекта были хотя бы зачатки разума. Увы. Этим его подопечные похвастаться не могли. Они жрали, спали на солнышке, и изредка размножались. И никаких моральных проблем. Именно мысль насчет моральных проблем натолкнула его на раздумья. А не является ли мораль необходимой частью для развития разума? Может ли вообще быть разум без морали, как таковой? Получалось, что нет. Мораль может варьироваться в зависимости от обстоятельств существования и расы, но внутри замкнутой группы она должна быть — обязательно. А если существу, изначально неразумному, привить мораль извне, магически — разовьется ли у него разум? Гадать можно было до бесконечности, а Ри был существом действия — проще сделать и проверить. Получится монстр — убью, и все дела, не в первой нам это дело, решил он и взялся за расчеты. Результаты его шокировали, и настолько, что он чуть было не отказался от своих планов. Единственным вариантом, при котором уровень моральных переживаний выходил на рабочую мощность, оказалось изнасилование, причем неоднократное — отдельное на каждый амулет. А чтобы заклинание прижилось на юной ящерице и подействовало, оно не должно противоречить ее сущности, то есть, насилию должно подвергнуться существо, уже обладающее понятием морали, но неполовозрелое. Ребенок. Ри тогда скрючился от омерзения, и перепроверил свои выкладки раз двадцать — по-другому не выходило. Нет, он не испытывал ни к людям, ни к эльфам, ни к их детенышам никаких теплых чувств. Все они одинаковы: неблагодарные, трусливые, тупые и подлые твари, он и на другой континент улетел аж три тысячи лет назад, чтобы никого из них не видеть — но это не повод, чтобы так поступать с самим собой! Он не насильник в принципе, никогда таких поступков не понимал — по отношению кого угодно к кому угодно! Это омерзительно! Все равно, что по доброй воле нырнуть в помои! Но… клятва.