Резидент разведки. Часть 1. Строго по своему курсу

Образ жизни американцев английского происхождения ранее характеризовался крайней внутриклассовой замкнутостью, подражанием традициям и увлечениям британской элиты. Среди них были популярны закрытые частные клубы, в которые обычно не принимались чернокожие, цветные, иудеи и католики (частные заведения в США имеют право дискриминировать); дети посещали закрытые частные учебные заведения или британские вузы. Их типичными увлечениями были гольф, теннис, бадминтон, конная езда, поло и яхты.

Я практически этого уже не застал, когда приехал в США.

В моё время в результате ассимиляционных процессов и интеграции в американскую нацию межэтнические барьеры в США сильно размылись, и белые англосаксонские протестанты уже не являлись привилегированной или отдельной группой населения, особенно в Нью-Йорке, где общая численность белых составляет всего 44 % населения (белые латиноамериканцы — 10 %). В Майами они составляют всего 12 из 72 % белых, остальные — кубинцы, однако их доля быстро увеличивается. В моей бостонской «губернии» изначально преобладали выходцы из Германии, именно поэтому мне несложно было ассимилироваться, раствориться и научиться с ними работать, ведь они совершенно нечопорные.

Таким образом, именно от выходцев из Англии, Германии и Ирландии американский активный деловой класс унаследовал все обычаи делового оборота и ведения дел в бизнесе, а это безусловная обязательность, незыблемость достигнутого соглашения, свобода договора и перфекционизм во многом, но отнюдь не всегда и не во всём. Такое поведение легко воспринимается и копируется выходцами из Юго-Восточной Азии, но очень тяжело даётся латиноамериканцам, испанцам, частично итальянцам и французам.

К чему это я? А это к тому, что таковы реалии, а я не придал нужного значения особенностям латиноамериканцев, уверовал, что они уже хорошо воспитаны своими северными соседями. Ошибка. Сейчас наступил час расплаты.

Неожиданно быстро позвонил Ричард. Я даже не успел к этому времени хоть что-то сообразить, даже идеи ещё не было.

Разумеется, Ричард владеет полной информацией, ведь, кроме прочего, видеонаблюдение со строительных площадок и в Мексике, и во Вьетнаме выведено ко всем нам на компьютеры, и мы в режиме реального времени видим происходящее.

— Что скажешь, Виктор? — начал Ричард без предисловий.

— Ричард, мне нужно немного времени. Я обязательно тебе сообщу в ближайшее время свои предложения.

— Сразу тебе хочу сказать, что поменять там подрядчиков быстро не получится.

— Почему?

— По мексиканскому законодательству действующие контракты строительного подряда можно расторгнуть без согласия подрядчика только в суде и при критических нарушениях условий сделки. Срыв сроков по одному из этапов контракта у них не является критическим условием. Суды в Мексике — это годы и непредсказуемый результат.

— Я поговорю с Лаурой, у неё в Мексике сильные позиции.

— Я с ней уже разговаривал. Кроме того, говорил со своими людьми в этой стране. Ситуация мне в целом понятна.

— Объясни, что там реально случилось.

— Короче говоря, подрядчики искусственно остановили стройку. Неважно, на что они будут формально ссылаться. Они прекрасно понимают, что мы на днях запустим производство во Вьетнаме и наше мексиканское производство очень хорошо должно дополнять то, что мы там будем производить. Они специально дождались этого момента, всё рассчитали и понимают, что мы ни при каких обстоятельствах не можем допустить срыва обязательств перед вьетнамцами. Классическое выкручивание рук.

— Чего они хотят?

— Ты что, ребёнок, что ли? Денег! Только денег. Как только я дам слово, а они цену моему слову знают, то подрядчик бегом направится на строительную площадку и мгновенно нагонит сроки. Виктор, они хотят очень много. Лаура ничем не поможет, она просто там как дура и статист. Там за этим стоят очень серьёзные люди. Мы в беде. Нам очень серьёзно придётся прокредитоваться, чтобы решить эту проблему. Даже мои связи там не помогут. Ничто не решит эту проблему, кроме денег.

— Чёрт! А они ранее не выходили с такими предложениями?

— Были сигналы. Я знал, как там это всё работает. Но я никогда не плачу такие сумасшедшие деньги просто так! Это абсурд! За что платить?!

— Сколько у меня есть времени? Я прошу у тебя дать мне возможность решить эту проблему.

— У тебя есть сутки. Сутки — это не критично. Я могу им сказать, что мне нужны сутки для принятия решения, для обсуждения с остальными инвесторами. Они не деревянные и войдут в положение, эти сутки — это вполне обосновано. Даже попрошу вернуться на строительную площадку, и наверняка они эту мою просьбу исполнят. Но через сутки я уже не смогу попросить ещё времени. Уже надо будет дать слово и начать обсуждать детали сделки.

— Ричард, ещё раз извини, но я чисто для себя хочу уточнить, выяснить точно, чтобы была полная ясность. Это фактически вымогательство взятки?