Ревущая Тьма

За ухом Рена замигал такой же синий индикатор.

– Что может длиться так долго?

– Дистанционный синаптический кинез, – ответила Валка.

– Чепуха, – покосился на нее схоласт.

– Советник, у вас есть идеи получше? – развела руками Валка.

– Дистанционный перенос сознания? – Схоласт прикрыл рукой рот. – С помощью радио? Или узколучевой?

Валка освободила руку и припала на колено, чтобы лучше рассмотреть имплантат за ухом Сузухи:

– С помощью квантового телеграфа. У радио слишком низкая зона доступа.

– Почему они без сознания? – задал я весьма дурацкий вопрос.

Доктор потрогала пальцами имплантаты. Ее ответ был поверхностным, словно она меня не услышала:

– Архитектура имплантатов мне не знакома, но я уверена, что сознанию требуется время, чтобы установиться на новое устройство. Систематизировать данные. Полагаю, что Сагара переносит свое сознание из старого тела на имплантаты в новом с помощью процессора и внедряет его в новую мозговую ткань. Побочным эффектом смены тела могут быть некоторые различия в характере и поведении. – Валка закусила губу, ее глаза заблестели от неземного удовольствия. – Потрясающе.

– Какие различия? – спросил я.

– Ну, возьмем хотя бы вот эту, – сказала она, говоря о Сузухе как о лабораторном образце. – Другой пол. Другой гормональный баланс. Это может повлиять на мышление Сагары. Думаю, он намеренно выращивает разные тела. Для новых ощущений.

Я невольно вспомнил базар на станции «Март», где воспоминания и личности продавались, как лук или чеснок; где можно было переделать тела, изменить пол и интеллект по низкой конкурентной цене. Вся эта свобода, весь этот хаос. Как в них не захлебнуться?

«Единственным, что Тесей не мог заменить, был сам Тесей».

Кхарну Сагаре до Тесея было далеко, но он смог и это.

То, что пробудится в Рене и Сузухе, станет звать себя Кхарном Сагарой, но уже не будет тем молчаливым королем, которого застрелил Бассандер, как и я не буду своими детьми. Это будут новые существа с тем же именем, с той же памятью, возможно, с тем же личностным ядром, но расти они будут иначе, и, когда в свою очередь состарятся на троне, напичканные механизмами, они еще сильнее отдалятся от того, кем были, потерянные в водоворотах своей раздутой человечности.

– Должно быть, в его теле была резервная копия сознания, параллельный передатчик, копирующий его разум в настоящем времени… – продолжала Валка. – Не в голове, иначе выстрел Бассандера и его вывел бы из строя.

– Но почему сразу двое? – спросил Варро. – Зачем ему переселяться в обоих?

– Чтобы удвоить шансы на выживание? – предположил я. – А может, с мальчиком что-то пошло не так, когда Бассандер в него выстрелил?

Схоласт хотел ответить, но в этот момент, словно по подсказке какого-то невидимого хорега, зашевелился наш третий пленник.

– Eka?.. – прошептало Нобута. – Eka ti-perem gi ne?

– Ты на нашем корабле, – ответил я, подгибая ноги под себя и усаживаясь поудобнее, чтобы выглядеть как можно менее угрожающе.

Перейдя на галстани, я сказал Варро:

– Этих двоих нужно как можно скорее отнести в медику.

Схоласт согласился и принялся звать врача.

– Aba… – Язык Нобуты заплетался. – Abassa…

– Rakayu abassa ba-okarin ti-saem gi, – ответил я, наклоняясь.

«Твоего отца здесь нет».

Или матери? Я уже сам толком не знал.

Ребенок-сьельсин был связан по рукам и ногам. Это казалось мне возмутительным, но разумным. Даже юный сьельсин был крупнее любого человека. Я потер глаза. Лейтенант Картье с Тором Варро занимались переноской Рена и Сузухи, а оставшиеся солдаты беспокойно толпились, прислушиваясь к громовым раскатам снаружи корабля.

– Что вы со мной сделаете? – спросило Нобута.

Я попробовал одарить его успокаивающей улыбкой, но не смог. Улыбка вышла болезненной, натянутой. Ответа у меня не было, лишь пространные, несформированные предположения. Корабль сотрясся от нового взрыва, и я услышал как будто издалека голос лейтенанта.

– Коммандер, – сказала она в терминал, – нужно перебросить сюда третью и четвертую центурии. Не нравится мне, что творится снаружи.

– Лейтенант, внутренняя связь работает нормально? – спросил я, когда она договорила.

Я поднялся, оставив Валку с Нобутой, и поспешил за ней.

– Без единого перебоя, милорд. Но материал, из которого изготовлен этот огромный корабль, не пропускает сигнал дальше.

– Но мы можем передать сигнал наружу?

– Ну… нет. – Картье заморгала, подбирая вежливый для плебея способ сказать палатину, что тот дурак. – Как я и говорила, милорд, мы не можем связаться с «Мистралем» или флотилией.

В точности зная, какими эпитетами она мысленно меня награждает, я ехидно улыбнулся.

– Я вас понял. Я спрашиваю, можем ли мы передать сигнал наружу, – сказал я, сложив ладони так, словно держал между ними маленькую коробочку. – Бледным.

– А! – расцвела лейтенант. – Для этого подойдет система всеобщего оповещения.

* * *