Ревущая Тьма

Я решил, что сад тот же самый. Сад Всего Сущего из-под дворца Кхарна на Воргоссосе. Не знаю, как такое было возможно, и синие глаза, которые я замечал в кронах вишен, не могли дать мне ответ. У подножия холма, под деревом и павильоном, чистые речные воды впадали в темный водоем. Я встал у кромки воды, всматриваясь в глубь. В глянцевой воде я видел только отражение своего лица. Черные волосы и черная одежда растворились, и казалось, что на волнах дрейфует маска, созданная по моему образу и подобию.

Вспомнив маски предков, развешанные под Куполом изящной резьбы в Обители Дьявола, я зажмурился.

Плюх.

Что-то плеснулось на поверхности пруда. Вот! Я увидел рябь.

– Братство? – окликнул я, снимая с пояса меч, забыв, что против мериканского чудища оружие бесполезно.

Неужели Кхарн взял тварь с собой, покидая темную планету?

Плюх.

– Братство? Покажись! – Я невольно сотворил пальцами солнечный диск, как делал Хлыст. – Покажись, черт побери!

– Их здесь нет, – ответил спокойный женский голос. – Отец не выпускает их из старого города. Говорит, что, попав на корабль, они пожрут звезды.

– Сузуха! – Я опустил оружие, но не повесил на пояс. – Ты меня напугала.

Дочь-клон Вечного сидела на прибрежном валуне. Ее брат, тусклоглазый Рен, бросал в воду камушки. При моем приближении он поднял голову, мгновенно утратив все детское озорство. Мне даже стало грустно.

Я почувствовал, что мешаю им, но не удержался от вопроса:

– Пожрут звезды? Что это значит?

В уме невольно появился образ таранящего звезду «Демиурга».

Темные глаза девочки – глаза Кхарна – едва заметно прищурились, и я даже издали заметил в них недоверие. Злобу.

– Почему я должна вам рассказывать?

Я лишь развел руками и развернулся, чтобы не мешать детям.

Сузуха окликнула меня – не знаю почему:

– Они опасны.

– Они – это деймон? – уточнил я, цепляя меч на магнит.

– Деймон? – спросил Рен, прислонившись к валуну и одной рукой беря сестру за ногу, чтобы согреться.

Сузуха отмахнулась от него и соскочила с камня:

– Братство. Вы же знаете, что они такое?

– Мерикани, – ответил я. – Боги-компьютеры.

– Мерикани построили компьютеры, – покачала головой Сузуха. – А потом компьютеры стали строить их. И не только.

– Что «не только»? – спросил я. – И что значит «машины стали строить людей»?

Она поморщилась:

– Вы правда совсем ничего не знаете?

Сузуха подошла ко мне на пару шагов, развернулась и встала на небольшом возвышении у берега, позволив Рену прижаться к своей юбке.

– О мерикани – ничего, – ответил я с раздражением, но без стыда. – Это было очень-очень давно. Но я знаю много другого.

– Например?

– Например, что случится с Воргоссосом, – сказал я, раскинув руки, как крылья, для пущей убедительности. – И со всем этим.

Я хотел ее напугать, не знаю зачем. Возможно, решил, что только так смогу лучше понять ситуацию, в которой оказался. А может, просто из вредности.

Рен покосился на меня одним глазом, черным, как и у его сестры-двойника. Сузуха вздернула подбородок, как скульптор – штихель:

– Что вы имеете в виду?

– Ваш отец вам не говорил? – произнес я, не сомневаясь, что Сагара все слышит, и ожидая его реакции. Вмешается ли он? Пришлет ли Юмэ или СОПов? – Интересно. Как думаете – почему?

– Чего он нам не сказал? – спросил Рен, менее осмотрительный и более пугливый, чем сестра.

– Сначала вы. – Я ткнул в них пальцем. – Расскажите мне о мерикани.

Сейчас настойчивость, с которой я задавал этот вопрос, кажется мне странной, но тогда он виделся мне чрезвычайно важным. Мной как будто управлял один из моих внутренних одноглазых легионеров – то же назойливое любопытство, что много лет назад привело меня в гипогей колизея поглазеть на плененного Макисомна.

– Что рассказать?

Задул садовый ветер. Мне подумалось, что здесь они дули по графику. Подняв воротник шинели, я повернулся к детям левым боком, ожидая какого-то действа. Не знаю, чего именно я боялся. Нападения? Или правды? Несомненно, если бы Кхарн намеревался вмешаться и остановить меня, то уже сделал бы это. Возможно, дети знали меньше, чем считали, – как это обычно бывает с детьми.

– Что значит «братство может пожрать звезды»? – спросил я, засовывая руки в карманы.

– Они думают не так, как мы, – ответила Сузуха.

– Они умнее! Калверт так говорит! – перебил ее Рен, и сестра положила ладонь ему на голову, успокаивая.

– Отец рассказывал, что, после того как их построили, они стали создавать все подряд: удивительные приборы, оружие, вещи, которые мы никогда не сможем воспроизвести и понять. Мы отдали машинам значительную часть мира; они стали неотъемлемой частью нас, частью нашего разума. Сами того не заметив, мы превратились в их игрушки, а потом они нас бросили. Тогда мы узнали, что они создают новых людей, гомункулов, чей разум был организован таким образом, чтобы служить жившим в них машинам, – некоторые называли их демонами.

Я задумался, имеет ли Сузуха в виду истинных гомункулов или то, что машины сделали людей неспособными самостоятельно мыслить рабами.

– А другие – ангелами-хранителями! – снова вмешался Рен, произнеся слова нараспев, как будто заучил эту историю наизусть.