Ревущая Тьма

– Yumna raka dein ilokete ne, Sagara-se? – прошипел котелихо сквозь зубы.

– Никакого подвоха, Оаликомн, – ответил Сагара. – Ваш баэтан на корабле у yukajjimn. Не у меня. – Герольд оскалился, извилистая татуировка на его лице исказилась. – Ваш повелитель должен знать, что я с нетерпением жду его визита и надеюсь, что подарок придется ему по вкусу.

Сьельсинский Сагары был совершенен. Он даже использовал мужской род, говоря об аэте, – нюанс, который упускают многие владеющие сьельсинским люди. Аэты были повелителями, а следовательно, не могли быть в предложении дополнением, только подлежащим.

Кхарн Сагара махнул своей настоящей рукой и без лишних церемоний погасил голограмму. Думаю, Райне ожидала от него каких-то слов, но я на это не рассчитывал и принялся разглядывать два десятка дронов, медленно круживших над нашими головами, образуя идеальную окружность. Красные, как угли, огни вновь зажглись.

– Танаран на борту, – холодно заметила Смайт. – На «Скьявоне». Мы могли послать за ним.

– В этом не было необходимости, – прогремел искусственный голос Сагары.

По невидимому знаку появился Юмэ и увел детей. Они нужны были лишь для того, чтобы оживить трон Кхарна на время переговоров? А зачем нужен был я? Чтобы переводить для Смайт и Кроссфлейна?

– Аэта не любит, когда ему отказывают. Любой отказ будет расценен как угроза; лучше солгать, чтобы задобрить его. – Кхарн закрыл глаза и взял паузу. – Он пришлет сюда агентов, чтобы проверить корабль на ловушки. Когда они прибудут, вы позволите им предварительно поговорить с вашими пленниками. Полагаю, всех уже выпустили из клеток?

Смайт выгнула трость, будто шею морской птицы:

– Выпустили.

Если ее и уязвило, что Сагара командует, вместо того чтобы предлагать, она этого не показала. Она, несомненно, видела пользу в распоряжениях нашего хозяина и не спорила.

– Какую частоту используют сьельсины? – спросила Смайт.

– Частоту? – Голос Сагары стучал, как медленный дождь по крыше, как капли слюны, падающие из железного рта. – Вы думаете, они пользуются радио?

– А чем еще? – как всегда, неформально спросил Кроссфлейн.

– Этот сьельсин вернется и снова выйдет на связь, – уклонился от ответа Сагара, не двигаясь и не глядя на нас. – Они будут требовать, чтобы я позволил им привезти сюда вдвое больше солдат, потому что я человек. Я соглашусь.

Его голова медленно повернулась ко мне, и я побледнел, ибо глубина его черных глаз была устрашающей. Не помню, что дальше говорил Кхарн и что ответили Смайт со старшим офицером, потому что в голове я услышал другой голос – похожий на голос Кхарна, но более звонкий:

«Видишь, какие они на самом деле, эти твои бравые друзья».

Я вдруг почувствовал, что не могу пошевелить губами, и в смятении закрутил головой. Ни Смайт, ни Кроссфлейн этого не замечали, увлеченные беседой с Вечным.

Глаза Кхарна не покидали меня. В голове всплыл образ: грузовые корабли, которые я видел по дороге в этот зал. В них – ряды ящиков, под крышками которых вялые лица двадцати тысяч мужчин. Женщин. Детей.

«Видишь, чем они торгуют? Кто они на самом деле?»

Я понимал, чего добивается Кхарн. Он хотел глубже вбить клин между мной и Империей. Не знаю зачем, но это было очевидно. Я не ответил. Не знал, могу ли дать верный ответ.

* * *

Наш мир полон чудовищ. В лесах живут драконы, в садах – змеи. Чтобы победить чудовищ, нужно самому стать чудовищем. Тем, кто считает иначе, никогда не приходилось за что-либо сражаться. Я осознавал свое положение, на стене между лесом и садом. Чем бы ни было человечество, чем бы оно ни являлось сейчас, – оно было мне родным и стоило того, чтобы его защищать. Выбирая между чудовищами-сьельсинами и чудовищами-людьми, я без раздумий выберу людей.

Глава 57 Князь Преисподней

Врата ада разверзлись передо мной, и за ними оказалась лишь космическая тьма. Огни ангара погасли, за исключением самых ярких звезд, мерцание статического поля скрыло все остальное. Впереди была только темнота. Я стоял среди легионеров в белых доспехах, весь в черном. Высокие сапоги, красная оторочка на брюках, шинель до лодыжек с воротником-стойкой, прикрывающим уши. Мои волосы были подстрижены, старая шинель – выстирана и залатана. Тем не менее рядом с рыцарем-трибуном и ее старшим офицером в доспехах цвета слоновой кости и рядом со схоластом Варро в ниспадающей зеленой робе я чувствовал себя немытым бродягой.

Каким блистательным было войско! Имперский штандарт развевался под золотым солнцем, а с голографической панели на церемониальном посохе смотрел его величество император Вильгельм XXIII. Все солдаты были вооружены энергетическими копьями, стволы и наконечники которых сверкали, когда на них падал свет. На солдатах были красные плащи и красные гребни, а плащи офицеров были черными, поглощающими свет.