Ревность

Хотел пригласить мексиканских музыкантов, но Роза сказала, что у нее и без музыки башка раскалывается. И Павел уступил, — у Вадима после длительного перелета вряд ли возникнет желание засиживаться за столом и вести разговоры.

Вадим появился с часовым опозданием. Это был высокий плотный человек, одетый в дорогой костюм. Он стремительно промчался по коридору, распахнул дверь и заключил в объятия сначала брата, а затем Розу, которую видел впервые. Радченко досталось крепкое рукопожатие. Два официанта из ресторана, стояли в сторонке, у приставных столиков, ожидая распоряжений. Но церемония встречи затягивалась.

После обмена любезностями, Вадим, не выпуская из своих лап, белую руку Розы, изрек десяток стандартный комплиментов. Затем заявил, что читал почти все романы брата, не просто читал, перечитывал их, наслаждаясь прекрасным литературным языком, как знатоки гурманы наслаждаются вкусом изысканных блюд и вин.

— Может быть к столу? — Роза как-то многозначительно улыбнулась, будто предлагала что-то не совсем приличное. — Перекусим.

— Нет, нет… Теперь, веди меня в святая святых, — Вадим схватил брата за плечи и так встряхнул, что голова запрокинулась назад. — Не смею называть твое рабочее место кабинетом. Для меня это святыня. Творческая лаборатория мастера. Пишется с большой буквы. Ну, давай же. Я уже трепещу. Испытываю внутреннюю дрожь.

Павлу пришлось открыть дверь во вторую спальню, служившую ему кабинетом. Вадим вошел, оглянулся по сторонам. Слева ближе к окну двуспальная кровать, покрывало смято, подушки на полу. В темном углу письменный стол, на котором стоял включенный ноутбук и горела лампа, похожая на цветочный горшок. Стеклянная столешница завалена ненужными бумагами и журналами для мужчин. Один из журналов раскрыт на середине. На фотографиях толстая загорелая баба, на которой из одежды только шелковая косынка и очки, пытается расшевелить древнего старика.

Вадим, оглядевшись по сторонам, заговорил тише, а затем перешел на утробный шепот:

— Значит, это и есть творческая лаборатория нашего гения? Черт побери, раньше ты никогда не пускал меня в свой кабинет. При разумной постановке дела легко заработать. Сюда можно водить экскурсии и загребать деньги лопатой.

Он подошел к окну, раздвинул шторы, затем остановил взгляд на кровати. Медленно приблизился к столу. Но Павел, подскочивший к столу раньше, успел свалить порнографические журналы в корзину для бумаг. Но тут взгляду открылся полупрозрачный бюстгальтер цвета морской волны, женский чулок и смятые красные трусики. Такие же трусики, только белые, валялись под столом. Не заметить эти вещи Вадим не мог.

— Жена переодевается, где попало, — Павел был немного смущен. — Одно слово — женщина.

— Понимаю, — кивнул Вадим. — А я уж подумал, что ты сам переодеваешься в женское белье. И как бы черпаешь вдохновение в травести. Дань моде.

— До переодеваний пока не дошло, — улыбнулся Павел. — И размер не мой.

Ужин начался болтовней и пустыми разговорами. Павел сказал, что родные стараются дежурить у постели отца посменно. Сейчас очередь Джона Уолша, мужа Ольги. А с утра на смену заступать ему с Розой. Впрочем, к Розе это не относится, завтра она может не ехать с мужем, а спать до полудня.

* * *

На горячую закуску повара гостиничного ресторана приготовил жульены и салат из креветок с авокадо, так распорядилась Роза. Разговор крутился вокруг болезни отца, последней поездки Розы и Павла в Лондон и капризов погоды.

— Ну, что мы все о пустяках, — встрепенулся Павел. — С братом целую вечность не виделись. Расскажи, как ты?

— До сих пор холостяк, — Вадим смущенно улыбнулся. — На все хватает времени, только не на личную жизнь. Я же был директором завода, где выпускают истребители нового поколения. Полностью засекреченная продукция. Недавно получил новое назначение. С большим повышением. Теперь мы выпускаем оружие… Об этом нельзя говорить. На карте нет города, где находится наш завод. Настолько все серьезно.

— А как же тебя за границу выпускают? — спросил Павел. — Если ты такой весь важный и секретный?

— Во-первых, мне полностью доверяют. На самом верху, в Кремле, в ближайшем окружении президента. Во-вторых, я всего-навсего администратор, директор. Человек, который ничего не знает о технологиях. Ну, похитит меня иностранная разведка. Что я скажу под пытками? По каким дням рабочие получают зарплату?

— А как твоя зарплата?

— Сейчас в оборонную промышленность пошли огромные деньги. Можно обогатиться, стать состоятельным человеком, проработав в моей должности год-полтора. Так что, обижаться не приходиться.

Павел собрался распорядиться насчет горячего, когда раздался звонок. Он поднялся, что-то промычал в трубку и вернулся.

— С отцом плохо. Надо ехать к нему. Роза переодевайся. Надо же, так не вовремя.

— Твоему старику становится плохо в те моменты, когда всем хорошо, — Роза скомкала салфетку и бросила на стол. — Если я приятно провожу вечер, то обязательно позвонят и скажут: ваш старик уже не дышит. Не подает признаков жизни. Когда мы приезжаем, приступ почему-то заканчивается. Будто и ничего не было.