Ревность

Вот теперь самое время исчезнуть, решила Розамунда. Вся неловкость между помирившимися супругами — если, конечно, они окончательно помирились — растаяла в споре, — способ, очевидно, хорошо знакомый им обоим.

Розамунда медленно вернулась в свой неестественно тихий дом. Трудно сказать, что тревожило ее сейчас больше — то, что она может оказаться убийцей, или то, что Эйлин права и она на самом деле «страшно похожа на Линди».

Глава XXI

— Да, кстати, мам, — крикнул с крыльца Питер, отправляясь на следующее утро в школу, — вчера звонили наши из Эшдена. Хотят, чтоб ты заехала.

Розамунда прилетела с кухни, вытирая руки посудным полотенцем. Поймала сына у ворот.

— Зачем? Когда? Почему ты раньше не сказал?!

— Я тебе сейчас говорю, — нетерпеливо заметил Питер, выводя велосипед за ворота.

— Подожди, Питер, расскажи толком. Что именно сказала бабушка? У них что-то случилось?

— Не знаю. — Одна нога Питера уже стояла на педали. — Волкер подходил к телефону. Я так понял, что это была не бабуля, а Джесси или кто-то еще. В общем, они хотят, чтоб ты приехала поскорее. Волкер говорит, вроде они были немного не в себе. Но я бы не стал психовать, мам. Ты же знаешь, как Волкер любит делать из мухи слона.

На мгновение Розамунда отвлеклась от главного вопроса и попыталась каким-то образом установить связь между тем Волкером, которого знала она, и тем, который был хорошо знаком Питеру, но, как всегда, безуспешно. Питер и его велосипед, сросшиеся в единый организм, уже отчалили от родного дома и влились в утренний поток машин, а Розамунда осталась в меру своих сил разбираться с этим новым поворотом.

Разумеется, она поедет в Эшден, первым же поездом, и выяснит, что там стряслось. В голове закрутились мысли, но не тревожные, а самые что ни на есть обычные. Поездка займет целый день, значит, надо что-то оставить Джефри и Питеру на ужин и написать записку, куда она укатила. Еще записку посыльному из прачечной, мойщику окон и этому мастеру, который уже шесть недель никак не придет посмотреть бойлер и непременно заявится сегодня. Да, и сказать Эйлин, что сегодня зайти покормить Фудзи-горку не получится, пусть поищет кого-нибудь другого. Если повезет, можно еще успеть застать ее дома.

Не успела. Дверь открыл Бэйзил в темно-красном шелковом халате, очень довольный собой и с очень хозяйским видом. Он внимательно выслушал Розамунду, сложности с Фудзи-горкой оставил без внимания, но сразу предложил отвезти ее в Эшден.

— Мне надо встретиться с одним парнем в Рочестере, — объяснил он. — Ваш Эшден как раз по дороге, а для меня даже хорошо прибыть пораньше — будет шанс сориентироваться на местности, прежде чем приниматься за дела.

Чем, собственно, занимается Бэйзил, Розамунда так до сих пор и не знала — каждый раз забывала спросить. Может, тогда она правильно разобрала и он действительно «надстройщик настроек», и, может, «надстройщики настроек» должны обедать с парнями в Рочестере, всяко бывает. В любом случае сейчас не время выяснять. Пока Бэйзил одевался, она в очередной раз перепоручила заботу о Фудзи-горке любезным Доусонам.

В десять часов они уже катили на маленькой, фырчащей машине Бэйзила, и всю дорогу он говорил только о ней. Бэйзил был молод, и машина (пусть и ценой-то в каких-то триста фунтов) олицетворяла для него статус и собственную значимость. Ну да бог с ним, пускай самозабвенно, со смаком живописует все машинкины неисправности и как ему удалось с ними сладить, а Розамунда подумает о своем. За утренней суматохой у нее совсем выскочило из головы, что, может быть, она — убийца; сейчас, когда они неслись по хорошо знакомой местности, эта мысль представлялась совершенно смехотворной. Голос Бэйзила успокоительно журчал о смене сцепления или чего-то другого, и Розамунда заново принялась разбираться в своем положении.