Ревизор: возвращение в СССР 30

Тут пришла мама и, с подозрением посмотрев на нас, скрылась в нашей спальне. Ирина Леонидовна не спешила покинуть нашу квартиру, сдав маме свой пост. Видимо, они обсуждали появление Виктора у нас. Ну да, он уж прославился, так прославился. Пока что, правда, сугубо печально.

— Вряд ли кто-то посмеет запретить прославление героев и отечества, в каком бы виде это не преподносилось. Понимаешь?

— Угу, — кивнул он.

— Я примерно представляю себе, в каком стиле вы работаете, это, скорее всего, рок, он не всем, конечно, нравится. И, если ты хочешь выйти за рамки подпольной рок-группы, — решил я сразу брать быка за рога, пока Еловенко охотно слушает, — надо учиться приспосабливаться. Чтобы преодолеть бюрократическое сопротивление, нужно смягчить первые ваши композиции смешением стилей. Это сгладит общее впечатление, и не вызовет однозначное отторжение у людей, принимающих решение — кого казнить, а кого помиловать. А у нас кто принимает решения? Как правило, молодежи там нет и им нравится совсем другая музыка. Надо это учитывать.

— Это как?

— Ну, смотри: куплет лирический, допустим, в песне о женщинах-фронтовиках в начале. Поётся о молоденькой девушке, у которой вся жизнь впереди, учёба в институте, любимый человек. И вдруг война. Жёсткий припев, как есть, хард-рок. Тут это вполне уместно — трудно придраться. Война — это боль, это шок, это крик души, это как наждаком по коже. Затем опять лирический куплет: она получает треугольник от любимого. А через несколько дней приходит вдогонку письмо от его родных, что получили похоронку. И опять хард-рок, всё, что осталось в жизни, это громить врага… И она идет воевать в действующую армию. Опять не придерешься — тема мести за порушенную любовь захватчикам, и где — на войне, тут должен быть надрыв. А потом май сорок пятого, Победа. Непривычная тишина, соловьи, девушка возвращается домой… И в конце что-то мощное, патриотическое, воодушевляющее. Вроде и хард-рок, но сугубо о том, как любимая Родина как феникс из руин встаёт… Стройка, работа восстановленных заводов. Гул молотов, шум мартеновских печей. Подберешь нужный смысловой ряд в словах — стройка и заводы связаны же с шумом — логично вполне будет звучать…

— Я понял, — горящими глазами посмотрел на меня Виктор.

— С лирическими партиями вам Ромка Малинин поможет, если сами не вытяните, — добавил я.

— Малина?

— Малина, Малина… Неужто он не сказал, что серьезно этим делом занимается? У него своя группа на заводе.

— Сказал, но я не понял, думал, просто с гитаркой посиживает иногда… Скромничал, значит.

— Сугубо между нами повторю — у тебя таланта через край. Только не зазнайся и не при больше через непроходимую чащобу, когда рядом удобная дорога есть. И помни о том, что главная беда музыкантов — алкоголь. Любой талант можно водкой или коньяком сжечь. Если серьезно творчеством займешься, чтобы со временем перейти из сторожей в признанные музыканты, хобби заведи какое-нибудь вместо выпивки. Модели самолетов клей, да хоть вязанием увлекись, нужно что-то, что будет нервы успокаивать после мощной энергетики концерта. И остерегайся подхалимов — сколько талантливейших людей они споили! Всего-то чтобы хвастаться, что регулярно бухают в компании такого-то… Им, понимаешь, это для поднятия самооценки надо. А они же к тебе сплошным потоком пойдут, едва ты популярным станешь… Помни, это твой главный враг!

— Спасибо! За всё спасибо, — протянул он мне руку.

— Да пожалуйста, — улыбнулся я. — Не забудь на выступление пригласить.

— Само собой!

— И лучше две песни для первого выступления сразу готовь. Если первая композиция народу зайдёт, сразу и вторую исполните. Для закрепления успеха.

— Понял.

— И не пренебрегай мнением начальства. Проси прослушать вас заранее. Скажут что-то поменять в тексте, поменяй для официальных выступлений, хуже не будет. А на квартирниках уже будешь петь, как хочешь.

Он ещё долго благодарил меня. Поговорили по душам, и вся его прежняя спесь куда-то улетучилась. Он меня ещё и обнял на прощанье.

Хотел было пригласить его завтра на выступление наших на ЗИЛе, но потом передумал. Несвоевременно. Пусть, лучше, со своей работой разбирается. А то его и так неделю там не видели.

Ну, посмотрим, что из этого получится. Проводив его, прибрался на столе и заглянул в спальню.

— Как сходили к врачу? — спросил я маму. — Разрешил он тебе ездить?

— Не разрешил, — насупившись, ответила она. — Поликлиника же ведомственная, от завода. Доктор же видит, что Ахмад заместитель начальника отдела и говорит всё, как он хочет.

— Ну, ты уж не преувеличивай, — возразил я ей. — Я понимаю ещё, если бы Ахмад был директором завода…

— Ты знаешь, какой это большой завод! Может, и не меньше твоего ЗИЛа! — ответила недовольная мама.

— Ну, не повезло тебе, — решил съюморить я. — Вышла замуж за начальника, теперь терпи.

Тут раздался звонок в дверь. Это оказался Ахмад.

— Ты что, не поехал в деревню? — удивилась мама.

— Сейчас поеду, — ответил он ей. — Паш, можно тебя на минутку?

— Что случилось? — пригласил я его на кухню и прикрыл дверь. Мне сразу не понравился его взбудораженный вид.