Ревизор: возвращение в СССР 30

— А что я им могу сказать? — аж остановился я. — Это у нас двое детей, так что, нас тоже будут приглашать в садик окна мыть?

— Конечно. А не придёте мыть, начнут обижаться, мол, из-за вас нам самим пришлось окна мыть, а не вашими детьми заниматься. У них же тоже комиссии постоянные, чистоту проверяют…

— Как всё непросто, — устало проговорил я. — И в чём, вообще, проблема?

— Как в чём? Суббота одна, а мест, где надо субботник отработать — много. Не разорваться же им.

— И какой из этого выход? — не мог я понять, что от меня хотят.

— Не знаю, — развела руками Жанна Анатольевна.

— Может, договориться в садике, что в будни будут приходить и отрабатывать субботник? — предложил я.

— Ну, мы же тоже до пяти работаем, а надо ещё до садика доехать и окно успеть вымыть. А сад работает до семи. А воспиталки оставаться после работы не хотят.

— Блин, ну, заколдованный круг какой-то, — начал раздражаться я, представив, каково женщинам, которых в такие рамки загоняют. — Сколько же окон в саду, что не хватает пяти групп родителей по двадцать человек…

— Так там же не только окна. Там надо на детских площадках веранды ремонтировать, песок в песочницы таскать, красить всё… Это уже папы делают.

— Вот, пусть мамы тоже красят, — предложил я. — Пусть им воспитательница после работы покажет, что красить, чем, и идет домой. А мамы уже как управятся, так и освободятся… Но, вообще, это жесть, на самом деле, день отработай, а потом ещё и субботник в детском саду… А если ребёнок маленький? Он же тут же будет бегать, весь в краске перемажется… Почему бы вам не пойти навстречу работницам с маленькими детьми и не отпускать их несколько раз в апреле на два часа пораньше?

— Это только неофициально можно и на усмотрение непосредственного начальства, — заметила она. — А начальство бывает разное.

Мы пришли в зал и разговор наш пришлось прервать, чему я был очень рад. Ну, не знаю я, как тут быть. Неужели нельзя отпроситься? Неужели нельзя отпустить? Прямо, вот, даже не хочется в этом разбираться. Считаю, это недоработка профкома. Кстати, надо узнать, как на моих подопечных предприятиях этот вопрос решается. И дать соответствующие рекомендации, чтобы людям стало полегче…

Лекцию на тему советского образования отчитал на одном дыхании. Поднял тему патриотического воспитания молодёжи в конце, чтобы у председателя месткома не возникло ощущения, что я её просьбу проигнорировал. Упомянул среди методов воспитания и субботники, но подчеркнул, что это именно созидательный процесс, сплачивающий людей вокруг единой идеи, и он ни в коем случае не должен превращаться в мероприятие из-под палки! И тем более, субботник не должен превращаться в катастрофу для матерей с маленькими детьми, которых в рабочую субботу оставить не с кем.

— Администрация и профсоюз предприятия должны организовать людям праздник. Совместный труд должен заканчиваться совместным отдыхом, — подытожил я. — Придумайте сами себе программу этого праздника так, чтобы всем было комфортно.

Ну, после такого неудивительно, что мне даже поаплодировали. Народу понравилось. Жанна Анатольевна, как ни странно, тоже осталась довольна. Уж не знаю, что у них тут за конфликт был вокруг субботника, но похоже, я умудрился его каким-то образом разрешить.

Поблагодарил её за свёрток, что она вручила мне, и помчался к Сатчану, пока у него рабочий день не закончился. Ну хоть не Вазелиновый завод посещал, а Желатиновый. Наверное, внутри желатин. Был бы вазелиновый, и внутри свертка был бы вазелин, подумал бы, что такое совпадение с нашими проблемами совсем не случайно… Началась, блин, чёрная полоса!

— Слушай, дело серьёзное, — увидев меня на пороге своего кабинета, сразу заявил Сатчан.

— Не получится всё это на тормозах спустить? — догадался я.

— Один из пострадавших умер.

— Вот, чёрт! — плюхнулся я на ближайший стул. — Вот же, чёрт… А Ганин уже знает? Его надо под контроль брать. Он, как только это всё случилось, уже в ауте был.

— Пошли к Бортко, сразу поговорим.

— Приветствую, — с озабоченным видом протянул нам руки Михаил Жанович.

— Надо Ганина под контроль брать, — повторил я. — У него нервы на пределе. А труп это, по-любому, разбирательства с прокуратурой и возможно арест. С ним надо, хотя бы, беседу провести, чтобы не поплыл в самый неподходящий момент.

— Причём здесь арест? — опешил Сатчан.

— Да этот жмот, как сегодня выяснилось, то ли на себя закрыл ставку главного инженера и инженера по технике безопасности, то ли на подставных лиц. Короче, он там на типографии един в трёх лицах.

— Идиот! Какой же он идиот, — ошарашенно проговорил Бортко.

— Мещеряков воровать запретил, а денег хочется, — объяснил я. — Хотя вряд ли он людей в этом году уволил, скорее всего, он их с самого начала даже и не брал…

— Ну и поделом ему, — вынес вердикт Сатчан. — Сам виноват. Вечно от него одни проблемы.

— Ты не понимаешь, — схватившись за голову, ответил ему Бортко. — Наши проблемы с Ганиным только начинаются. А если он проговорится о наших делах?