Ревизор: возвращение в СССР 2

Я постоял немного в сенях, выбирая, что надеть, бушлат или куртку, наконец, выбрал куртку и вышел из дома.

— Ну веди, — сказал я, предвкушая горячую воду и парилочку.

Мы вышли на Ленина, прошли мимо Юлькиного дома, прошли Площадь и вот она баня. Пять минут неспешным шагом. Обычное одноэтажное кирпичное здание. У дверей вывеска: Городская баня № 1. У входа очередь, человек десять: мужчины, женщины, дети. Мы пристроились в конец.

Когда мы попали внутрь, выяснилось, что там очередь продолжалась через весь холл к окошку кассы.

— Воскресенье, народу много, — шепнул мне на ухо Славка.

Система там была простая: сколько народу вышло, столько же зашло. Мужчина вышел — мужчина зашёл. Женщина вышла — женщина вошла. Женщину с ребёнком считали за одного человека.

— А если нет очереди, тогда как? — спросил я Славку.

— Подходишь к кассе, даёшь деньги. Если мест нет, тебе скажут, подождёшь немного.

Мы попали в раздевалку где-то через полчаса. Как я заметил, у мужчин очередь шла быстрее.

Мы предъявили при входе в раздевалку маленькие билетики, похожие на автобусные из механических касс, где бросали монетки и крутили ручку. Нам выдали два овальных оцинкованных таза.

Помещение раздевалки было с высоким потолком, на полу коричневая потёртая плитка.

В раздевалке шкафчиков не было, были деревянные скамьи с высокими спинками и сплошными высокими подлокотниками, которые, скорее, служили разделителями между скамьями. Скамьи стояли сплошной стеной в два ряда напротив друг друга и загораживали окна с одной стороны. На спинке каждой скамьи было по два крючка для одежды и небольшое зеркало, только голову видно.

Я сначала удивился: неужели не воруют? Но потом заметил, что пожилая техничка со шваброй в руках стоит посередине прохода между скамьями и не собирается никуда выходить, зорко следя за вверенным ей помещением.

— Она что, так и будет тут стоять? — спросил я Славку. Спросил тихо, как я думал. Но техничка услышала и посмотрела на меня так, что мне захотелось стать невидимкой.

— Раздевайся! Чё я там не видела? — громко, на всю раздевалку, заявила она.

Блин. Так и импотентом можно стать.

Я спрятался за Славкой и начал раздеваться.

— Интересно, — ворчал я. — сколько бы продержался в живых какой-нибудь дед, если бы зашёл в женскую раздевалку и сказал: «Бабы, тихо! Что я там у вас не видел?»

— Секунды две, может, если повезет, — хохотнул парень чуть в стороне от нас.

Я, раздевшись, надел сланцы, взял мыльницу и мочалку и двинулся в моечную, как было написано над дверью. На другой двери, в стороне, было написано туалет.

Ну, вход в парилку, скорее всего, из моечной, решил я и, в надежде испытать банное удовольствие, открыл дверь в моечную.

Мама дорогая! Роди меня обратно.

Я стоял в дверях, открыв рот, до тех пор, пока Славка не протолкнул меня внутрь.

Всю моечную заполнял густой влажный пар. Стены и полы были выложены разнородной плиткой. Когда-то белый потолок был весь в чёрных разводах.

Славка прошёл к ближайшей свободной бетонной скамье, занял её своей мыльницей и мочалкой и пошёл со своим тазом к двум кранам над бетонной тумбой. На стене рядом с кранами огромные буквы Х и Г.

Славка набрал в таз немного кипятка и плеснул на скамью, которую занял. Потом набрал полный таз воды, смешивая холодную и горячую. Поставив таз на скамью, он достал мыло, намочил в тазу голову и стал намыливать.

Я опомнился, только когда Славка вылил на себя целый таз воды, смывая мыло с головы и пошёл опять к кранам за водой.

Ну, что же. Горячая вода в неограниченном количестве — это уже хорошо.

Я сразу понял, что нет тут никакой парилки. Тут даже душа нет. Сперва я почувствовал разочарование, но ровно до тех пор, пока не вылил на себя первый таз горячей воды.

Какой же это кайф — горячая вода на весь рост. Я не замечал и не ценил такие «пустяки», живя в городской квартире.

Наверное, раньше люди счастливее были, потому что жили в трудных условиях и на каждую приятную мелочь внимание обращали, у них было больше поводов испытать счастье. Достали гречки — счастье, купили холодильник — огромное счастье, сходили в баню — благодать.

Я уже вымылся, но уходить совсем не хотелось. Я делал всё, как Славка: окатил кипятком свободную скамью рядом с ним и сейчас без опаски сидел на ней голой жопой и грел ноги в тазу, как и он.

— Ну как тебе? — спросил меня друг, блаженно улыбаясь.

— Есть в жизни счастье, — подтвердил я. — Ещё бы пивка…

Славка в ответ не то хрюкнул, не то хмыкнул.

Вдруг дверь в раздевалку открылась настежь и пожилая техничка, не выпуская швабры из рук, смерила недобрым взглядом всех присутствующих.

— Не задерживаемся! Вы не одни! — зычным голосом призвала она и уставилась на нас со Славкой.

— Вы чего расселись?! — возмущённо спросила она. — Помылись, дайте другим!

Я взглянул на Славку, он встал, надевая сланцы, вылил воду из таза и опять пошёл к кранам за водой.

А я сидел и думал, наверняка есть какие-то нормы времени на человека, мы не так долго мылись, она не имеет права нас гнать.