Реверс

— Корецкий, Корецкий тому писателю фамилия! — закричал вслед Зингер. — Почитай, Владимирыч, на досуге!

Когда рубоповец скрылся из виду, Митрохин вытащил из кармана понтовый «Samsung» в корпусе «слайдер», набрал номер одного из своих боксёриков и велел ему пулей мчаться на шиномонтаж. Гера уже знал, что ночью пацаны сработали на совесть. Тачка Савелия пылала, как олимпийский факел. Жалко, бензина в баке мало оказалось, не бабахнуло. У парней нужно было выспросить подробности, а потом пересечься с Рогом, получить вторую половину честно отработанного гонорара.

9

31 мая 2004. Понедельник.

09.45–11.30

На двери, обитой потёртым дерматином, красовалась нулёвая пластиковая табличка. Серебряная аппликация на благородном вишнёвом фоне извещала, что в кабинете № 255 прописался «Начальник отдела по борьбе с организованной преступностью Булкин О.И.» Табличка была богатая, а обивка старомодная, в нескольких местах изрезанная чьими-то шаловливыми ручонками. Из прорех неряшливо торчали лохмотья утеплителя. От времени они успели посереть и загрязниться, один клочок был оплавлен и скукоженно затвердел.

Давыдов потянул за ручку, дверь не подалась. Пихнул в скважину ключ, он не провернулся. Вывод следовал простой — новый хозяин кабинета сменил замок.

Подполковник дёрнулся в соседнюю дверь, её хлябанье выдало, что она заперта изнутри на шпингалет.

На требовательный стук открыл Асмолов с заспанным лицом. Руку он протянул барственно, пухлой ладонью вниз. За что и поплатился. Денис мощно сдавил его расслабленную лапу.

— Ты чего?! Силу некуда девать? — заскулил опер.

Оставив ноющую реплику без внимания, Давыдов прошагал к тамбуру, соединявшему кабинеты. Здесь его поджидал очередной сюрприз. Внутренняя дверь также обзавелась замком, который был закрыт.

— Что за хренотень? — с кривой усмешкой подполковник обернулся к Асмолову.

— Олег Игоревич замок врезал.

— Рукастый он парень, гляжу.

— Да он не сам, старшина ему мастера подогнал.

— Ну, во-от, опять облом. А я хотел его попросить дома у меня кран починить. Где он есть?

— В области вопрос с бензином решает.

— Теперь это так называется, — Давыдов понимающе кивнул. — А Паша где?

— Его Птицын припахал. Ночью у Савелия «Nissan» сожгли. Материал розыску подписали, а Птицын опять РУБОП нагибает. Сколько можно самодурствовать? При чём тут мы?

И эти тезисы не стал комментировать Денис. Слишком озабочен был другим. Залез в шкаф, в железном скарбе нашёл топорик. Молча втиснул лезвие в притвор, надавил на рукоять. Раздался отрывистый треск, дверь отжалась. Удалось обойтись минимальным вредом — чуть погнулся ригель замка, да от косяка откололась острая щепка.

Асмолов встревожился:

— Зачем ломать-то, Денис Владимирович?

— Крайняя необходимость, — подполковник блеснул юридическим термином, свидетельствующим, что высшее образование получено им не зря. — У меня в сейфе секретка, до обеда её нужно сдать.

С порога кабинета, бывшего до последних дней вторым домом, Давыдов узрел перемены. На стене появился портрет Президента в форме подводника. Под ним кривовато висел красно-белый вымпел московского «Спартака». Визуально помещение увеличилось за счёт того, что исчез стол Комарова.

«Куда он делся? В большом кабинете ничего не прибавилось», — озадачился подполковник.

Стоявший возле окна двухтумбовый стол был девственно чист. Пожитки его бывшего владельца громоздились в коробке из-под болгарского вина, небрежно задвинутой в угол. Из картонки косо торчал резной письменный прибор, сувенирная продукция учреждения ОТ-1\6.

Денис подобрал рисунок с Мальчишем-Кибальчишем, пленённым буржуинами. Стекло под багетом треснуло извилистой дельтой, один из осколков грозил выпасть.

— И снаряды есть, да стрелки побиты. И винтовки есть, да бойцов мало[187], — продекламировал Давыдов, торжественно водворяя рамку на край стола.

Плюхнувшись на стул, он утвердил локти на столешнице, шевельнул лопатками. Затем дотошно проверил целость пластилиновой печати на сейфе. Удостоверившись, что никакая собака здесь не порылась, отпер дверцу и вынул толстущую канцелярскую книгу в непонятного цвета обложке, затрёпанной до мягкости замши. Это был его знаменитый «талмуд», рабочие записи в котором велись с незапамятных времён. Денис сосредоточенно принялся листать книжку с середины. Отыскав нужную запись, делал закладку. Потом, ориентируясь на бумажный ёжик, на стандартном листе стал набрасывать справку.

Про секретку подполковник сказал, чтобы не возбухал Асмолов. На самом деле всю документацию он передал по акту до того, как залечь в госпиталь. Тогда же расстался с табельным оружием и карточкой-заместителем[188]. Осталось сдать в отдел кадров служебное удостоверение, жетон с личным номером и пломбир[189].

Закончив с писаниной, Давыдов позвонил по внутренней связи:

— Здравия желаю, Вадим Львович. Примите по старой памяти без очереди?

— Привет, Денис. Заходи, — голос начальника КМ звучал тускло.

С «талмудом» под мышкой Давыдов прошёл в смежный кабинет. Асмолов резался на компьютере в покер.