Реванш титанов. Битва за грёзы

План ее изначально был прямолинейным, как удар палкой, и восторга среди титанов не вызвал. Один лишь младшенький, Кронос — подхалим и карьерист, — решил пойти на поводу у матушки, после чего оскопил отца и бросил его тело в океан. Перед смертью папа успел напророчить убийце, что тот в свое время тоже погибнет от рук собственного ребенка.

Глядя на это, титаны отправились освобождать своих старших братьев из Тартара. Циклопов успели выпустить, а гекатонхейров нет, потому что Кронос спохватился и решил, что те могут помешать и ему самому. Впрочем, циклопы тоже не слишком долго радовались, кровожадный младший братишка вскоре вернул их обратно примерно по тем же соображениям, что и его отец.

Круг истории замкнулся и покатился дальше. Кронос взял в жены сестру Рею, и та, как и Гея когда-то, начала рожать наследников. Памятуя папино проклятие, к которому Кронос отнесся очень серьезно, он принялся глотать новорожденных. После пятого проглоченного супругом ребенка Рея в отчаянии решила спасти последнего малыша, подменив его на камень, который Кронос и отправил себе в утробу. Счастливчика звали Зевс.

Когда он вырос, история пошла на третий виток. Богиня разума Метида дала своему дядюшке рвотное зелье, под воздействием которого Кронос был вынужден отрыгнуть всех пятерых проглоченных детей. Зевс пошел войной на отца. Разразилась страшная десятилетняя бойня — та самая титаномахия, о которой упоминала библиотекарша. На стороне Кроноса выступали титаны, на стороне Зевса — его братья и сестры. Лагерь титанов располагался на горе Отрис, а их противников — на горе Олимп, отсюда боги третьего поколения и получили свое прозвище.

Ни у одной из сторон не было перевеса на поле боя, поэтому Зевс освободил из Тартара томящихся там гекатонхейров и циклопов, всяческими посулами убедив принять сторону олимпийцев. Новые союзники, глубоко обиженные на обманщика-брата, выступили против Кроноса, и исход схватки был предрешен. Проигравших титанов сослали в Тартар, а сторожить их приставили… все тех же бедолаг-гекатонхейров. Посмотрели на волю? Вот и достаточно, отправляйтесь обратно, вам не привыкать. Что же до циклопов, то их через какое-то время просто перебили, забыв про все заслуги перед олимпийцами.

Дочитывал книгу Барни уже дома, и, когда оторвался от нее, время на часах давно перевалило за полночь. Мерзкая история, как ни крути. Конечно, полезно освежить в памяти подобную классику, но все-таки зачем это ему? Есть ли действительно связь между поверженными титанами и сонным сообществом? Вряд ли. Какая практическая польза от предположения неугомонной Констанции, что их способности имеют отношение к этим мифическим персонажам? Похоже, кто-то заигрался и пытается подвести под свои шаткие рассуждения псевдонаучное обоснование. Можно было бы спокойно обойтись и без этого сомнительного знания, зря только время потратил.

Раздраженный Борис подошел и мстительно воткнул томик древнегреческих легенд в самый дальний угол книжной полки, а затем загородил раковиной. Пусть его трофеи стоят там и не отсвечивают.

Вопреки надежде хотя бы сегодня спокойно выспаться безо всяких путешествий по глубоким иллюзиям, Медведев обнаружил, что вновь находится на пляже, где к нему босыми пятками по песку уже идет Мэг.

— Я тебя не вызывал! — предупреждающе вскинул руки Барни, пока не успел получить дозу свежих обвинений от девушки.

— Знаю, — вздохнула та. — Я сама сюда пришла. У Вовы сегодня сначала перелет, а потом сразу матч, так что он предупредил, что до кровати доберется только на рассвете. Ты не против, если я пока у тебя перекантуюсь?

— А почему не у него?

— Да Вову постоянно дергать стали, еще, чего доброго, приперлись бы без приглашения, пока хозяина на месте нет, а там я сижу в гордом одиночестве. А на пляже чужие не ходят. По крайней мере, сколько здесь бывала, ни одного не видела.

— А ты у него, смотрю, надолго прописалась? — не удержался от подколки Борис, одновременно мысленно попросив облако прикрыть собой чересчур горячее и яркое солнце.

— Как получится, — пожала плечами Мэг. — Он хороший парень, честный и искренний. Жаль, что мы не пересеклись в реале и вряд ли когда встретимся.

— Почему это?

— Забыл, где я нахожусь? Или хочешь сказать, после года комы у меня еще есть шансы на возвращение к нормальной жизни? И да, если собираешься побыть один, так и скажи, я уйду отсюда. Я же не слепая, вижу, что ты мне не рад.

— Да оставайся уже. Когда это я тебя прогонял? — вздохнул Медведев.

Некоторое время они сидели рядом и молчали. Несмотря на помощь облака, продолжало припекать, Барни расстегнул рубашку. В нагрудном кармане что-то захрустело, и Борис вспомнил, что там у него хранятся все до единого тексты, которые он получал во сне.

— А ты видела, кстати, у Вовы надпись над камином?

— Ага, — кивнула Мэг. — Что-то там про дружбу, насколько хватает моих скудных познаний в латыни. Но я особо и не приглядывалась, если честно, как-то не до того было.

Медведева вновь кольнула ревность. Конечно, мадемуазель несколько «не до того», она же из койки не вылезала больше суток напролет.