Реванш России

Понятно, что после установления и углубления контроля силовой олигархии за ключевой частью экономики России неизбежен новый передел, связанный уже с конкуренцией различных групп внутри нее самой. Это вполне естественно, так как коррупционные аппетиты могут только расти (особенно по мере приближения пугающего своей неизвестностью, но неизбежного переоформления власти весной 2008 года), а возможности субъектов экономики удовлетворять их не просто ограничены, но и постепенно сокращаются. Последнее происходит как в силу общей деградации хозяйства, подавляемого коррупционным давлением даже в условиях высоких мировых цен на нефть, так и в силу расширения присутствия иностранного капитала, частично способного противостоять коррупционному давлению при помощи опоры на возможности своих государств.

По иронии судьбы появление признаков предстоящего передела (в виде обострения «чекистских войн» выше обычного — в ходе публичной полемики представителей различных групп силовой олигархии в связи с «делом генерала Бульбова») почти совпало по времени с окончательным завершением процедуры банкротства ЮКОСа.

Весьма вероятно, что президент подогревает соперничество враждующих группировок в своем окружении не только из-за собственной беспомощности перед «проблемой-2008», но и осознанно, для решения вполне прагматичной задачи — обновления своего окружения. Чтобы выполнивших свою функцию и полностью выработавших потенциал, но все еще имеющих влияние и связи членов силовой олигархии было наиболее удобно «выбросить из колоды», они должны сначала скомпрометировать себя, а никакого более удобного механизма такой компрометации, чем внутренняя склока с «вынесением сора из избы», просто не существует.

* * *

Перед переходом к рассмотрению принципиальных отличий силовой и коммерческой олигархии нужно, прежде всего, зафиксировать их общность: и те и другие являются олигархами, то есть бизнесменами, использующими контроль за государством или его частью как инструмент получения критически значимой части прибыли.

Если коммерческие олигархи контролировали государственный аппарат «снаружи», ориентируясь преимущественно на гражданские ведомства (так как именно они управляли наиболее значимыми для этих олигархов ресурсами государства — имуществом и деньгами), силовые олигархи контролируют государство в основном «изнутри», непосредственно занимая те или иные государственные посты. При этом они нацелены не на гражданские, а на силовые ведомства, так как именно они распоряжаются ресурсом, наиболее ценным и важным для этого сорта олигархов, — правом на применение насилия от имени государства.

При этом силовые олигархи все равно остаются олигархами, то есть действуют в первую очередь в интересах не общественного блага, пусть даже и понимаемого превратно, но собственного, как материального, так и символического потребления.

Для них характерен высокий уровень насилия (так как оно является основным образом их действия), осуществляемого далеко не всегда от имени государства, в сочетании с исключительно низким порогом его мотивации; в ряде случаев мы сталкиваемся с их стороны с классическим «немотивированным насилием», характерным, например, для деклассированных обитателей трущоб современной Америки.

Страх, порождаемый силовой олигархией просто в силу ее образа действия, разрушает общество, экономику и саму государственность ничуть не меньше, чем воровство коммерческой олигархии, — особенно с учетом того, что она отнюдь не брезгует и прямым воровством.

Эффективность же государственного управления при их доминировании точно так же, как при доминировании коммерческой олигархии, и точно по тем же самым ключевым причинам остается не более чем дешевой пропагандистской речевкой.

2.3. Суть российских реформ: эмансипация бюрократии

Практически полностью подчинив себе крупный бизнес, государство уничтожило последние, самые слабые инструменты, обеспечивающие его зависимость от общества, хотя бы и в столь опосредованной форме, как зависимость от крупного бизнеса. Тем самым правящая бюрократия завершила исторический, занявший долгие 15 лет процесс освобождения от всякого контроля за собой со стороны общества и, соответственно, от всякой ответственности перед ним. Этот процесс был единственным, шедшим на протяжении всех противоречивых реформ неуклонно и постоянно. Поэтому именно он должен быть с сожалением признан в качестве их основного содержания.

На протяжении этого долгого пути эмансипации от общества правящая бюрократия, как перчатки, меняла провозглашаемые лозунги, формально заявлявшиеся намерения, реально поддерживаемых союзников и многократно трансформировалась сама. Первоначально она подняла «средний класс» Советского Союза — интеллигенцию и инженерно-технических работников, преимущественно занятых в отраслях ВПК, — на борьбу против контроля со стороны КГБ (преимущественно против его контроля за КПСС, что обеспечило поддержку значительной части партийной номенклатуры), а затем — и против самой КПСС.