Рецидив

После звонка Сидорину Одинцов через полчаса позвонил начальнику службы оперативного сопровождения майору Дягилеву и получил «добро» на «прыжок без парашюта», как оперативники ГРУ доходчиво называли канал оперативной доставки группы к месту предполагаемой операции. В данном случае никакой операции не предвиделось, но Сидорин, очевидно, запросил императив «срочно», и через полтора часа Максим, Брызгалов и Володя Есипчук летели из Раменского в Сыктывкар на борту военного Ил-76, перевозящего мотострелковую роту Министерства обороны.

Остальных членов группы Максим решил с собой не брать, считая, что для выяснения обстоятельств задержания Пахомыча хватит и трёх человек.

В Сыктывкар прилетели к обеду.

Здесь их ждал «Рэнд ровер» местного отделения ГРУ, который доставил «десант» из Москвы на маленький полевой аэродром, где представителей головного учреждения взял на борт вертолёт Ка-226, также принадлежащий разведслужбе.

В душе Максим поблагодарил Сидорина, потому что добираться из Сыктывкара до Синдора на машине было бы намного сложнее, а так благодаря службе обеспечения, всегда сопровождавшей группу «Кресс» по высшему разряду, Максим со товарищи долетели до хутора всего за четыре с половиной часа.

Посадили вертолёт на окраине хутора, рядом с зелёным вертолётом Ми-8.

Палаток в лагере поисковой экспедиции поубавилось. Когда шёл поиск охотников, их было шесть, осталось же всего две. Рядом с ними стояла полевая кухня, возле которой возились солдаты, и тарахтел дизельный электрогенератор. Вдоль реки ползал колёсно-гусеничный вездеход «Воркута», совершая непонятные манёвры. Людей в лагере видно не было. Все они, наверное, обследовали болота вокруг хутора, продолжая искать пропавших без вести пилота охлинской «вертушки» и егеря Степчука.

Максим подумал, что поиски ведутся напрасно, так как егерь и лётчик погибли на Сьёне, однако сообщить об этом было некому. Ни армейские командиры, ни служащие МЧС, ни тем более полицейские из Синдора и Сыктывкара не поверили бы в рассказ майора.

— Мне возвращаться? — спросил пилот машины, доставившей группу к хутору.

— Нет, жди, — сказал Максим, выбираясь из салона налегке. — Всё будет зависеть от обстоятельств. Мы либо вернёмся через пару часов и полетим обратно, либо останемся до утра.

Брызгалов, не теряя своего наработанного имиджа «дачника», в серой безрукавке, джинсах и шляпе из соломки, прошёлся по траве, подставил лицо солнцу.

— Хорошо тут, блин! Позагорать бы, пока погода позволяет.

— Сделаем дело — позагораешь, — рассеянно пообещал Максим.

— Сам-то понял, что сказал? — хмыкнул капитан. — Не припомню случая, когда бы мы загорали после работы. Кстати, не вижу полиции. Может, Пахомыча уже отпустили и убрались по домам?

— Вон за палатками их машина стоит, — показал Володя Есипчук на бело-синий полицейский фургончик.

— Да, точно. Что ж, не придётся искать господина Посвитлого в Сыктывкаре.

— Сначала навестим лесника.

На прилетевших обратили внимание. От одной из палаток к вертолёту направились двое военных в полевой форме, лейтенант и капитан.

— Здравия желаю, — откозырял капитан, худой, но жилистый. — Откуда к нам?

— Из Москвы, — небрежно ответил Максим. — Пропавших не нашли?

— Пока нет. Поговаривают о свёртывании поисков, мы здесь всё обшарили.

— Полиция с вами или уже отбыла к месту дислокации?

— Часть уехала, часть осталась. Кто нужен?

— Командир ОМОНа.

Офицеры переглянулись.

— Капитан Посвитлый?

— Вы его знаете?

— Кто ж его не знает. Вообще-то он остановился в деревне, вторая хата с краю.

— Их тут всего пять.

— Под жёлтой крышей.

— Спасибо, служивые.

— А вы кто? Не из МЧС?

— Мы — решальщики, — сказал Брызгалов, подмигивая Максиму.

Когда они удалились от озадаченных офицеров, Максим спросил вполголоса:

— Кем ты нас представил? Расшифруй.

— А что, я не прав? — удивился капитан. — Чем мы не решальщики? Приехали, порешили, уехали.

— Поменьше зубоскаль, юморист.

— Слушаюсь, — сказал Брызгалов суконным голосом.

По пути от места посадки вертолёта до избы Пахомыча встретили только пожилую женщину, пасшую двух коз. Остальные жители Синдора либо работали в это время, либо сидели по домам, предпочитая не показываться на глаза шумливой компании поисковиков.

Жена Пахомыча Евгения Евграфовна копалась в огороде. Увидев гостей, она с радостной и одновременно виноватой улыбкой выбежала к калитке.

— Максимушка, приехал-таки! А я уже хотела звонить, чтобы не приезжал. Хлопот-то сколько! Да и вернулся мой Коля.

Максим обнял старушку, погладил по плечу.

— Отпустили?

— Вот утром пришёл, лежит.

— Что значит — лежит?

— Да захворал он, — сказала Евгения Евграфовна, пряча глаза. — Температура поднялась, пою отварами.

— Что за хворь с ним приключилась? Он всегда крепкий был, попробуй угонись за ним. А ну, показывай своего старого.

Гости прошли в дом, сняли в сенях обувь, нашли в спальне Пахомыча.

Старик лежал на боку, под одеялом, закрыв глаза.

На табуретке возле кровати стоял кувшин с травяным настоем, чашка, стакан с коричневой жидкостью, какие-то таблетки.

Увидев синюю щеку лежащего, Максим сразу смекнул, в чём дело, оглянулся на Брызгалова.