Рецепты Апиция. Зов чужих богов (II)

Жирный человек, которого позвали охранники, чьё имя я усилием воли тут же забыл, быстро сменил надменность на самое низкое чинопочитание, как только увидел рулон, с императорской печатью. Забавно было наблюдать за такой переменой. Сначала шёл вальяжно, вразвалочку. Мол, опять ланисты (exp.: хозяин школы гладиаторов) пришли мясо выкупать по дешёвке. А теперь трясётся и кланяется. Вон, как побледнел и потом покрылся! Даже радостно мне, что меня, сопляка, наконец-то оценили по-достоинству.

Если что, это сарказм. Мне не горячо, не холодно от лебезения этой "твари дрожащей".

Мне показалось, что управляющий даже не понял, не пытался понять, что написано в бумаге. Испугался очень, что мы пришли его уличать в растратах. Он выполнит всё, что ему скажу не только я, но и любой из пришедших со мной. Нас осталось десять человек. Один контуберний мы с Фаустом Канинием отправили разбивать лагерь в стороне от каменоломен. Уж больно нам не понравились места, которые управляющий предложил нам для ночлега. Как знали и взяли палатки. А, возможно, Фауст ещё раньше догадывался, какой тут клоповник.

Нет, этот жалкий чиновник не хотел нас оскорбить. Просто он искренне считал, что предоставил нам неплохие условия. Он и сам жил здесь же, в том же здании. И кабинет у него, скорее всего тут же. Я не заходил, точно не знаю. Просто кроме этого более-менее приличного строения, тут имелось всего ещё только два. Одно, скорее всего, казарма для охраны, а второе, как я подозреваю, бордель для них же. И оба «здания» одинаковые. Одинаково мерзкие - их даже лачугами трудно назвать. Уверен, что в палеолите более серьёзно относились к своему жилью и к чистоте в нём.

- Вон того. Этого не надо. Того. Вон того, - я ходил по каменоломням и набирал «себе» армию.

Чем я руководствовался? Во-первых, тут нашлось несколько пробуждённых. На них я, естественно, указал.

Во-вторых, выбирал тех, на кого отреагировали мессиане. Как только они встречали своих, аура немедленно реагировала. Я думал, что только трусливый «второй брат» выдаст, но, видимо, обстановка каменоломен пошатнула психику и стойкого «младшего брата». Он тоже не мог не реагировать, когда среди измождённых людей встречал знакомые лица. Или ещё по каким-то признакам определял своих. Должно быть что-то. Все тайные общества имеют набор знаков или ещё каких-то примет, чтобы узнавать своих в толпе.

Я, честно говоря, и сам не ожидал того, что увижу. Думал, выберу тех, кто покрепче, но оказалось, что выбирать-то не из чего. Все работники каменоломни описываются словами «кожа да кости». Но валуны некоторые ворочают, значит, есть в этих небольших мышцах какая-то странная сила.

Естественно, мытьём здесь и не пахнет. Воняет дерьмом, потом и ещё боги знают, какой тухлятиной.

У надсмотрщиков есть плети, как в кино будущего, но такой фигни, что он только и делает, что хлещет налево и направо - нет. Висят себе свёрнутыми на поясе, даже не в руках. Судя по спинам, почти всем рабам доставалось когда-то, характерные шрамы у многих есть. Не знаю, может, при нас охранники-садисты угомонились, а возможно просто устали, растратили запас сил ещё утром. Попробуй-ка, помаши кнутом весь день.

Жалко ли мне этих измученных людей? Вот знаете, очень двойственное чувство. Не зря Домициан удивился, что я собрался набирать людей на каменоломнях. Не тот тут контингент, чтобы из них могли получиться послушные воины. Как правило, судьба попавших сюда всем известна, и хороший товар не попадает в такие места.

Ну, условно говоря, если человек может работать в доме приличного хозяина, то, скорее всего, именно там он и окажется. Чтобы, скажем, умеющий писать и читать, здоровый мужчина оказался на рудниках? Шансы близки к нулю. А вот дезертир какой-нибудь, пойманный на разбое, - вот тот вполне годится для работы на каменоломнях. Главная проблема для продавца, что здесь за товар не выручить хороших денег. Так что эти люди уже отстой из отстоя: непослушные, дерзкие, настоящие преступники-головорезы, тупые (или те, кого таковыми посчитали).

Уверен, что здесь должны быть и те, кому просто не повезло, кто и в самом деле достоин сочувствия. Но всё-таки большинство здесь - последняя шваль, которую приговорили к смерти, но позволили пожить чуть подольше. Их более удачливых коллег, скорее всего прирезали на арене, не дали помучиться. А тех, кто поздоровее сюда отправили по принципу, что с паршивой овцы - хоть шерсти клок.