Ретроскоп

Их было немного, и большинство оказались не слишком информативны. Однако общее представление об эпохе перенаселения и последовавшим за ней первом этапе освоения Большого космоса Стейбус имел, и вполне определённое. Алитея сейчас столкнулась с той же проблемой, но по иной причине. Землян до изобретения гипердвигателей держала на родной планете невозможность основать достаточное число космических колоний, а алитейцы, в распоряжении которых находились превосходные космические корабли, попросту не имели возможности в полной мере пользоваться свободой селиться где угодно. Необычайно мягкий и ровный климат сделал организм коренных алитейцев чрезвычайно уязвимым к любым внешним воздействиям, как и вообще к перемене мест: жители тропического пояса избегали селиться в умеренных широтах, и наоборот. Приезжие, попадая в эту дьявольскую ловушку с райскими условиями, также быстро сдавали позиции в борьбе за приспособляемость и жизнестойкость. Лишь немногие сохраняли устойчивый иммунитет и могли уезжать во Внешние Миры и на планеты Гойи, но мало у кого возникало желание менять относительное благополучие столичной планеты и её сердца — Сестрории, на сомнительную безопасность и отсутствие комфорта колоний, особенно пограничных. А вот оттуда на Алитею люди приезжали тысячами, привлечённые блеском, богатством и перспективами, которые обещала столица… Плюс естественный прирост населения. Слава богу, что вовремя спохватились, ввели лимиты на въезд, приняли меры по ограничению рождаемости, запретили свободные поселения, пресекли дальнейшее развитие сплошной застройки в крупнейших мегаполисах…

Объединённый квартал Е-14, входивший в состав жилого массива Лессика, издали напоминал полуразрушенную пирамиду неправильной формы и с неровным верхом, составленную из огромных пустых коробок. С трёх сторон к пирамиде примыкали такие же точно кварталы Лессики, а из её многоуровневой «кровли» торчали, задевая низкие облака, башни мегабилдингов — эти ареалы обитания сотрудников второго класса и выше. Изредка там отваживались селиться и отдельные храбрые третьяшки, имевшие побочный доход. Что касается автономных жилых модулей, подобных тому, в котором жил сам Стейбус, то их могли позволить себе только те, кому родители оставили какое-никакое наследство. Модули лепились, подобно ячейкам пчелиных сот, поверх внешних стен объединённых кварталов, придавая их рельефу ещё большую неровность. А если позволяли средства, то владельцы блоков могли обосноваться и повыше — на безразмерных крышах мегабилдингов, договариваясь с соседями и составляя из своих домов причудливые конструкции, наподобие гигантских ребристых сталагмитов.

Самые состоятельные предпочитали зелёные зоны, разделявшие жилые массивы и отдельные кварталы. Департамент природных ресурсов ревностно следил за сохранностью лесополос, разрезавших вдоль и поперёк царство бетона и металлопластика под названием Сестрория. Стоимость участков на этих своеобразных зелёных улицах была непомерно высока, а их число ограничено. Даже земля за городом, в куда более приятных и экологически чистых местах, стоила намного дешевле. Но у тех, кто хотел вести по-настоящему уединённую жизнь не выезжая при этом из столицы, не было другого выбора.

Икар пошёл на снижение, нырнул в жерло приёмника одного из общественных ангаров, и Стейбус в очередной раз поразился мастерству профессиональных столичных пилотов. Сам он никогда не решился бы входить в приёмник на такой скорости. Расплатившись, Стейбус прошёл к обойме скоростных лифтов и спустился на третий подземный уровень.

Здесь царили шум и сутолока, типичные для объединённых кварталов. Атмосфера нездорового напряжения и спешки, особенно заметная на уровнях со знаком «минус», как и всегда в первые минуты его оглушила. Магазины, частные кафе, дешёвые общественные столовые, тянущиеся в обе стороны от лифт-обоймы — вправо и влево; эскалаторы во всех направлениях и под разными углами, ведущие на другие этажи минус третьего уровня и на другие уровни; тонированные окна жилых секций и квартир; непрерывный людской поток на «стоячих» тротуарах и движущихся пешеходных дорожках; свет фар внутреннего транспорта, вспыхивающий на сигнальных системах пешеходов… А дальше — провал туннеля сквозной скоростной трассы, с нитками монорельсов и размазанными огненными полосами мчащихся на бешенной скорости поездов Транслайна, метеорами многоместных маршрутных икаров, летящих от остановки к остановке в этом подземном царстве для того, чтобы где-то вырваться наверх, а где-то — нырнуть ещё глубже… Зелёные огни безопасных переходов, ведущих на другую сторону транспортного потока, и Стейбус, сориентировавшись, направился к одному из них. Услугами навигатора квартала он пользоваться не мог всё из тех же соображений конспирации: маршруты пешеходов, обратившихся к нему, записывались и хранились в памяти достаточно долго.