Ретранслятор

Чем больше я думал о происходящем, тем больше белых пятен всплывало вокруг. К примеру, если Барьер защищает российские рубежи, то что происходит вне зоны действия вышек? Там мертвые, что ли, все? Где остальной народ? Россия, между прочим, с массой стран по суше граничит, а тут ни тебе гостей с Кавказа, ни из дружественной и очень Средней Азии, да даже из Беларуси никого. Давно бы уже сюда подтянулись, раз здесь такой рай на Земле. Значит, либо умерли все вокруг, и только мы остались, либо то, что моему скудному уму не понятно, и выяснится только в ходе полевых испытаний либо при взятии „языка“. Дальше шли еще те загадки, и чем глубже, тем весомее были сомнения. Простенькие заманухи вроде неправильной биографии на планшетке или фотки незнакомой девахи в твоей ненастоящей квартире я отбросил за ненадобностью.

Теперь сам проект. Элементы питания мы делали, цикличную замкнутость заряда, тоже, как бы это абсурдно на первый взгляд ни звучало. Брали схему, собирали, и оно таки работало вопреки всем законам физики и здравому смыслу. Но чтобы запустить целую сеть вышек, покрывающих немалую территорию федерации, требовалось огромное количество батарей повышенной емкости со стабильным накоплением заряда и дозированной порционной выдачей. Проект сложный, мной не законченный. Временной отрезок от моего меткого попадания в кому до появления в этом мире первого псионика на руинах современной электроники слишком мал, чтобы кто-то другой, даже ведя исследования параллельно со мной, смог бы настолько усовершенствовать аппаратуру, что ей даже штатно оснащали трансляторы.

— На пол. — Мишаня рухнул вниз первый, и автомат в его руках гулко заколотился, выдавая на-гора веер свинцовых пчел.

Местное ГБР, а судя по разномастной одежке, это были именно они, потеряв пару человек, рассыпались по коридору и, заняв позиции, открыли по нам ответный огонь.

Первым ударил пир, но как-то невнятно, будто нехотя и с ленцой. Огненный хлыст прошелся по паркету, оставляя угольно-черный след, затем врезался в дверь, за которой притаился один из нападавших, а затем, к моему да и Диминому удивлению, распавшись на составляющие, закрутился и быстро затух.

Второй пироудар тоже не произвел должного эффекта. Огненный мяч метнулся к потолку, с целью отрикошетить и по касательной пойти за угол, откуда с переменным успехом велся автоматный огонь такой плотности, что и голову-то поднять не получалось. Однако вброс получился неумелый, слабенький, и, закрутившись, сгусток огня ударил в пол под прямым углом.

Настала моя очередь показывать класс, и, решив не повторяться, я пустил по полу электрический разряд. Тот метнулся, как раненый зверь, завертелся на месте, осветив все вокруг голубым сиянием, и разбился, полыхнул и растворился в эфире.

— Что за дерьмо. — Я скрежетнул зубами, да так, что даже самому страшно стало, однако смущенный взгляд Дмитрия и сосредоточенное пыхтение Мишани, срочно меняющего рожок у своего АК, подтвердили худшие опасения. Карцер все еще не отпускал своих пленников, плотно блокируя пси-активность, и даже сейчас, когда, покинув его пределы, мы удалились на приличное расстояние, цепкие лапы „блокираторов“ не спешили разжиматься. Серьезно тут с нашим братом работали, ой как серьезно.

— Дядя, справа. — Мишаня дернул стволом, и кто-то в черной маске охнул и, выронив гранату, рухнул за угол, на руки товарищей. Граната скакнула, весело запрыгав в нашу сторону, и еще раз, скрипнув зубами, я вцепился в нее из последних сил, стряхивая щупальца блокираторов с собственного мозга. Удар получился слабый, но благо точный, и, получив невидимый пинок, кругляш РГ подпрыгнул и, задорно влетев за угол, где укрылся раненый метатель, сработал, довершая начатое воришкой.

— Глушить решили, — зарычал пир, видя упражнения с метанием. Сдернув с плеча АК, он ладонью залихватски сбил предохранитель на очередь и, не жалея патронов, накрыл не кстати вылезшего из дверей подсобки молодого парнишку. Очередь прошлась хлестко, срубив его, и, получив свое, тот мешком свалился на землю. Получив удар в бок, я с сомнением обернулся, и был награжден АКС-У и скабрезной фразой, за которую я Мишане в более спокойное время уши бы оборвал, но сейчас было не до воспитательного процесса.

С благодарностью приняв из его рук автомат, я крутанулся и, вкатившись в дверной проем, откуда недавно выбрался валявшийся у порога мертвец, резанул в темноту. Ни крика, ни стона, ни ответного огня. Чудно, новая позиция.