Реставратор

– Ну, давай‑давай, излагай, – ободряющим тоном сказал Золотой. – Хоть у одного из вас смелости хватило мозгами пошевелить.

Глава 19

Закончив свой рассказ, Чернов ожидал, что сейчас начнутся подковырки и иронические замечания, но, к его удивлению, все молчали, и свое мнение никто не спешил высказывать. Чтобы что-то говорить, нужно его по крайней мере понимать, о чем ты хочешь сказать. А то, о чем поведал Реставратор, было настолько ошеломляюще, что ни Соколов, ни Баграмов, и уж тем более спутники Чернова, просто еще не успели осмыслить. Чужие цивилизации, битва за господство во всей Вселенной, кытмиряне, жаннавары, киборги, големы! Властелин, глиняные, бронзовые, бумажные, костяные – с детства привычные слова неожиданно наполнились чужим, враждебным содержанием.

В души землян медленно вползал страх – нет, не тот знакомый и немного смешной испуг, что испытывает человек при встрече со злой собакой или перед необычайно ответственным экзаменом. Нынешнее ощущение было иным. оно скорее было сравнимо с тем суеверным ужасом, с которым пещерный человек прислушивался к раскатам грома, гулу землетрясения или реву вышедшего на охоту тираннозавра.

Молчание нарушила Илса:

– Олег, скажи, ты все это придумал? Скажи, ты над нами решил пошутить? Правда? Ну, скажи, я права? Ведь этого не может быть! Это же невозможно!

Чернов, подняв голову, едва не вздрогнул, он видел устремленные на него глаза! Разные. Испуганные золотисто-карие глаза Илсы, желтые с легкой прозеленью тревожно-внимательные ее мамы, Аллы Рихардовны. Полные решимости, но с затаенной надеждой, что все не так плохо, как кажется, карие глаза Смоленского и такие же, но значительно темнее у Соколова. Грустные черные, окаймлённые густыми ресницами Баграмова. А вот Светлана Семеновна глаза опустила, видимо, не хотела выдавать своих чувств. Как супруг решит, так и будет – говорила ее поза. Что ж, возможно, так ей легче.

– Олег, ну что ты молчишь? – Илса продолжала добиваться ответа, но голос ее звучал все более растерянно. – Скажи хотя бы что-нибудь!

– Не нужно было мне втягивать вас во все это, – сказал Олег, отводя взгляд в сторону больших окон. – Я, наверное, должен уехать. Рядом со мной вам слишком опасно.

– Если все обстоит так, как ты рассказал, то ты сейчас говоришь глупость, – произнесла Алла Рихардовна. – Мы сами видели кое-кого из этих существ! И, как видишь, остались живы.

– Я бы даже сказал, что как раз рядом с тобой и безопаснее, – заметил Баграмов. – Так мы хоть каким-то можем влиять на ситуацию, а без тебя, одни, мы будем совсем беспомощны. Твои слова обидны, ты нам предлагаешь сидеть и ждать, что за нас кто-то будет решать нашу судьбу? Хорошенькое дело! Я предпочитаю иную участь! Как говорила позабытая современниками Долорес Ибаррури – лучше умереть стоя, чем жить на коленях! Ну уж нет, лучше я повоюю!

– Согласен, – вставил свое Соколов. – За одним исключением, до знаменитой испанской революционерки эти же слова произнес кубинский поэт Хосе Марти.

– Ну раз начались соревнования в эрудированности, будем считать, по основному вопросу решение принято, – мягким низким голосом констатировала Светлана Семеновна. – Может кому-нибудь еще чаю? Или кофе?

– Скажи, Олег, – Андрей Георгиевич мягко улыбнулся Баграмовой, показывая, что оценил ее решительность. – как ты думаешь, зачем Властелин тебе все это рассказал? Глава… жан… если позволишь, я предпочту твое определение «рейнджеры»? Так вот, этот глава рейнджеров просто сообщил тебе об опасности или что-то предложил? Может он обсуждал совместные действия, союз или еще какую‑то форму сотрудничества? Ведь не для того же он с тобой встречался, чтобы только напугать?

Реставратор посмотрел на Соколова и вновь сосредоточился на своей ладони. В комнате повисла напряженная тишина. Все неподвижно замерли, глядя на него, втайне надеясь, что, может быть, он скажет нечто утешительное.

– Он хотел… просил, чтобы я впустил его в наш мир, – медленно проговорил Олег.

– Впустить в наш мир? – с удивлением повторил Баграмов. – Что это значит – впустить его в наш мир? Разве Властелин не здесь? С кем же ты тогда говорил? Кто тогда напугал нашу Илсочку?

– Как объяснил Ацважаннавар, здесь он фантом, сгусток энергии в тончайшей и очень ненадежной оболочке. Он такой же бумажный, как и те, которых уничтожили Алла Рихардовна и Игорь.

– Хорошо, а те, другие. Пантелей, Пашка и супруги Порывайко! Они ведь уже не бумажные, – напомнил Соколов. – Как ты их назвал? Кожаные?

– Это не я, это Властелин их так назвал.

– Ну хорошо, пусть Властелин. Не важно, кто и как их назвал, главное суть. Они же совсем другие? Я тебя правильно понял? Они реальные и к фантомам никакого отношения не имеют?

– Андрюша, определение «фантом» тоже неверно, – вмешался Баграмов. – Фантом не веществен, а следовательно, не может убивать. А эти, они, хотя и непрочные, убивают будь здоров. Помнишь, как они расправились с отделением милиции? А с семьей адвоката?