Реставратор

Теперь мы шли в полной тишине. Как только звук исчез, я успокоились и заметила, что мы поднимаемся. Но стоило понадеяться, что мы скоро выйдем на свежий воздух, как вдруг оказались в тупике.

Перед нами встала сплошная кирпичная стена.

Мысль развернуться и идти обратно на звук, чтобы вернуться в камеру ужасов, убивала. Я была эмоционально истощена. Обессилена. Была готова упасть на пол и разрыдаться.

— Сюда, — сказал Девлин и повернул мою руку с фонариком вниз и налево.

Ещё одно отверстие. Ещё один проход.

Он забрал у меня фонарик и посветил в дыру.

— Это путь наружу? — нервно спросила я.

— Кажется, да. Пошли.

Он пролез первым и подождал меня с другой стороны.

Мы оказались в какой-то круглой камере, примерно пяти футов[29] в диаметре. К стене были прикреплены металлические ступени, и я воспрянула духом, пока не поняла, что они ведут в никуда. На крыше не было отверстия. Кромешная тьма.

— Кажется, мы в старом колодце или цистерне, — сказал Девлин.

Его голос металлическим эхом отрикошетил от круглых стен.

— Как нам отсюда выбраться?

— Наверху должна быть какая-то крышка.

 Он на секунду скользнул лучом вверх, а затем протянул мне фонарик и пистолет.

— Знаете, как стрелять?

— По правде говоря, нет.

— Он снят с предохранителя. Если что-то пролезет через проём, цельтесь и спускайте курок. Не думайте — просто стреляйте.

Я кивнула.

— Держите фонарик. Не смотрите на меня, смотрите на дыру.

— Хорошо.

Он проверил лестницу на прочность и полез наверх. Колодец заполнил металлический лязг. Через несколько секунд Девлин был уже на двадцать футов[30] выше меня. Щёлкнула зажигалка. Девлин застонал от натуги, пытаясь сдвинуть крышку. Я устояла перед искушением взглянуть наверх.

— Крышка завинчена?

— Это люк. Я вижу петли и ручки, но люк придавили чем-то тяжёлым. Я могу его приподнять, но только на щёлку.

Мои глаза неотрывно следили за входом, ладони сжимали пистолет и фонарик. На мгновение я была готова поклясться…

Вот оно! Подкрадывающееся шарканье, как будто кто-то волочится по туннелю, скрываясь в темноте, чтобы не выдать своё местоположение.

— Он идёт, — прошептала я.

Мой голос донёсся до вершины. Раздался лязг. Девлин быстро спустился, забрал у меня пистолет и фонарик и обвёл лучом верх лестницы.

— Поднимайтесь. Мне удалось открыть люк на несколько дюймов. Попробуйте пролезть.

— А вы?

— Идите. Я за вами.

Но как только я начала подниматься по лестнице, то обернулась и увидела, как свет исчезает в проёме.

— Девлин?

Никакого ответа.

Я разрывалась между выбором подниматься дальше или вернуться за Девлином. Сомнения раздирали меня, словно я снова переживала ночной кошмар. Я всё ещё не шевелилась, когда вернулся Девлин.

Он ничего не сказал, лишь подождал, когда я доберусь до верха, и последовал за мной.

Я с трудом пролезла через отверстие, ободрав локти и колени о грубый кирпич, а затем, приложив все силы, отодвинула валун и открыла люк.

Девлин выполз из колодца, и мы осмотрелись. Мы оказались где-то в лесу, за кладбищем.

Тьма ещё не спустилась. Горизонт горел закатом на западе. На востоке, над верхушками деревьев, поднималась луна. Листья шептали на ветру. Я ощутила запах жасмина в сумерках.

Девлин взял меня за руку, и мы вместе ступили в прохладный вечер. Вслед за нами из-за завесы выплыли призраки.

Глава 29

К тому времени, как я покинула кладбище, его заполонили копы. Криминалисты спустились в камеру, а полчища полицейских стали прочёсывать тоннели. Я решила, что Девлин будет занят ближайшие несколько часов, поэтому была искренне удивлена, когда он объявился на моём пороге поздним вечером.

Я успела принять душ и приготовить себе лёгкий ужин, хотя смогла лишь поклевать салат. Увиденное в склепе не могло пройти незамеченным, и меня терзало плохое предчувствие, что крепкого сна мне теперь не видать несколько дней, если не недель.

Девлин принёс с собой ноутбук, чтобы мы вместе смогли просмотреть фотографии «Дубовой рощи». Я предполагала, что он придёт к такому же выводу, что и я: Ханна Фишер, живая или мёртвая, находилась в том склепе, когда я делала снимки надгробий. Кража моего портфеля лишь укрепляла эти подозрения. Убийца верил, что на один или пару снимков попало нечто компрометирующее.

Но откуда он узнал, что у меня в портфеле фотографии... если только не видел их собственными глазами?

В день обнаружения трупа я провела целый день в Эмерсоне: как наверху, в главной библиотеке, так и в подвале, в архивах. Портфель лежал без присмотра не один час, пока я просматривала коробки с записями и изучала базу данных. Если портфель был открыт, то любой проходящий мимо мог мельком увидеть фотографии. А это значит, что в какой-то момент в течение дня я находилась в непосредственной близости от убийцы. Мы могли задеть друг друга плечами или обменяться любезностями. От этой мысли, особенно после нашей находки — и в особенности наводящими жуть цепями и блоками, — становилось тошно.

До приезда Девлина я составила таблицу всего, что мы знали о месте захоронения каждой жертвы, начиная с Ханны Фишер.