Республика тринадцати

Нас ввели в пышную, разукрашенную залу и усадили на великолепные мягкие стулья, на каких мы давно уже не сидели.

Встретил нас почтенный господин благообразной наружности с цветком в петличке. Это был президент или губернатор острова. Он обратился к нам на своем диком языке, но, увидев наше недоумение, позвонил, сказал что-то одному из жандармов — и минут через десять появился переводчик, маленький лысый человек в очках, черненький с тоненькими усиками, по всем манерам — настоящий европеец.

Он представился нам как ученый-лингвист, знающий тринадцать языков. По всей вероятности, это был еврей, ибо кто же, кроме еврея, может знать тринадцать языков и ни одного более или менее сносно?

Много времени прошло, пока мы смогли понять лингвиста, а он — нас. В результате оказалось, что из тринадцати языков он лучше всего знает идиш, потому что (так объяснил нам лингвист) в нем имеются элементы всех других языков.

— Возьмем, — сказал он, — наш язык, который чужд всем европейским языкам, а все же в нем есть общие с идишем слова. Например: печь, лопата, сковорода; или вот у вас человека недалекого называют «типеш» — у нас тоже «типеш».

Не знаю почему, но нашему националисту вздумалось вступиться за святой язык. Он вскочил и не своим голосом крикнул:

— Неправда! Это не жаргонное слово, а древнееврейское!

Националиста поддержали сионист и ортодокс. Увидев, что дело плохо, лингвист стал оправдываться: он и сам знает, что это слово древнееврейское, но ведь это все равно: дурак остается дураком на всех языках… Только тогда мои коллеги успокоились — и начался допрос.

Я считаю излишним передавать читателю все заданные нам вопросы и все наши ответы. Достаточно, если я передам их вкратце. Мы узнали, что по законам этой страны мы объявлены уголовными преступниками и что нас обвиняют по трем пунктам: 1) мы шпионы, пришедшие с намерением изучить страну; 2) мы захватили чужую территорию; 3) мы захватили чужое стадо коз и пользовались чужим молоком.

Какое наказание следует нам за это, мы, конечно, не знали, но все же поняли, что это пахнет чем-то очень скверным. Хуже всего то, что нас приняли за шпионов. Даже у нас в цивилизованных странах со шпионами обращаются не особенно нежно, а тем более в этой дикой стране, где вместо тюрем и казематов — широкий, чистый двор, а вместо сонма прокуроров, следователей и судей — всего-навсего один человек. Я часто читал, что дикие народы круто расправляются со шпионами. Раз-два — и им рубят пальцы, вырывают языки и говорят: «теперь вы свободны».

К счастью, нам дали возможность оправдываться. Мы через переводчика рассказали про все наши приключения.

Губернатор выслушал наше повествование с большим вниманием, ни разу не перебивая, а уж потом задал ряд вопросов, на которые мы должны были ясно и чистосердечно ответить. Эти вопросы и ответы я передаю читателю с точностью.

Губернатор: Почему вы все время жили на одной стороне горы? Почему вы не пожелали сделать экскурсию по стране?

Мы: Мы разделились на отдельные колонии.

Губернатор: Чем же вы занимались?

Мы: Организацией нашего общества.

Губернатор: В чем состояла ваша организация?

Мы: Мы основали тринадцать колоний, образовали тринадцать соединенных штатов, выбрали тринадцать президентов, выработали тринадцать конституций на тринадцати различных языках.

Губернатор: Вы принадлежите к тринадцати различным нациям? Различных вероисповеданий?

Мы: Ничего подобного! Мы все дети одного народа. У нас одна религия.

Губернатор: Почему же вы говорите на различных языках?

Мы: В этом виновата наша история. Мы разбросаны по всему миру, мы находимся в разных странах, говорим на разных языках.

Губернатор: Кто же вы? К какой нации вы принадлежите?

Мы: Мы евреи.

Губернатор: Израелиты?

Мы: Израелиты.

Губернатор: Это вы потомки Авраама, Исаака и Иакова? Это вы создали книгу, которая зовется Библией? Это вам принадлежала страна, которая называлась Сионом? Вашего короля звали Соломоном? У вас был пророк Исайя? Храм, разрушенный римлянами? О, я много-много читал о вас в нашей библиотеке! Мы все читали. Ваша Библия для нас свята. Поклянитесь Библией, что все рассказанное вами — правда, и я вас освобожу…

Само собой понятно, что мы дали клятву. Даже американский атеист и даже социалист поклялись вместе с нами.

Выслушав нас, губернатор что-то написал, а потом поднялся с бумагой и прочел нам приговор. Переводчик перевел его слово в слово: